-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
— Кому ещё нравится Ме.262? — товарищ младший лейтенант Вася подтолкнул своего друга Германа Вольфа под локоть. — Что скажешь?
— Ты же знаешь, что нравится, — подтвердил Вольф.
— Мне, пожалуй, тоже, — кивнул штаб-сержант Хопкинс. — Вообще реактивные двигатели…
— Ну всё, Хопкинс заговорил о двигателях! Оседал любимого конька! — с комическим ужасом вскричал Вася.
— На то он и ковбой, — спокойно заметил вахмистр Вольф.
— Благодарю. — Американец слегка поклонился Герману Вольфу. — Конечно, тема двигателя всегда останется поистине необъятной… Всегда найдётся, что сказать, если речь идет о моторах. Что до существования реактивной тяги, то о ней Вилли Мессершмитт узнал, можно сказать, случайно, и произошло это ещё до войны — в тридцать восьмом.
— А что, до этого Вилли не подозревал?.. — начал было Вася, но Хопкинс весело махнул рукой:
— Он узнал о том, что реактивный двигатель разрабатывается буквально под боком, вот что я имею в виду. Вот что произошло тогда. В самом начале тридцать восьмого Вилли приезжает в министерство авиации в Берлине. Там обсуждают его новый двухмоторный истребитель. В перерыве Вилли выходит покурить и натыкается на человека из технического управления. И тот хвастается: мол, его назначают на должность руководителя новой группы контроля за разработкой реактивных двигателей.
— Тут Вилли, очевидно, почувствовал себя обделённым? — посмеиваясь, спросил младший лейтенант.
— Вилли был человеком жадным, — кивнул Хопкинс. — И вдруг ему сообщают, что в Германии уже два года полным ходом идёт разработка воздушно-реактивных турбин. И занимаются этим у Хейнкеля, у Юнкерса, скоро подключатся Баварский завод и Даймлер-Бенц… Обогащённый такими сведениями, Мессершмитт возвращается к себе в Аугсбург и немедленно начинает работу над вариантами компоновки истребителей с одним и двумя реактивными двигателями.
— А под какой мотор он это пытался разрабатывать? — удивился Вася. — У него что, был конкретный двигатель на примете?
— BMW, разумеется, — кивнул американец. — У Мессершмитта имелась габаритная «синька» двигателя, причём находящегося еще в стадии доводки. Занималась этим дочерняя компания BMW — «Брамо», она находилась в Шпандау, а руководил работами Герман Ойстрих. Через два месяца Вилли Мессершмитт буквально вломился к Ойстриху, чтобы посмотреть на стендовые испытания нового двигателя.
— И как? — Вася сощурился.
— Ну как откажешь Вилли Мессершмитту? — пожал плечами Герман Вольф, вступая в разговор. — Вилли оказался в тесном ангаре, напичканном индикаторами и огнетушителями. Двигатель представлял собой цилиндр диаметром больше полуметра и длиной в три метра. На стенде он был соединён с трубой подвода воздуха. Труба эта выходила через стенку ангара прямо на улицу и всасывала воздух прямо оттуда…
— Ты не картинки рисуй, а излагай по делу: удалось испытание или нет? — потребовал Вася.
Герман Вольф, посмеиваясь, продолжил:
— В общем и целом, удалось. Сначала все слушали, как нарастает шум воздушного потока, потом — хлопок! — загорелся керосин в камере сгорания. Громкий свист, рёв горячей воздушной струи, вырывающейся из сопла… Сказка, коротко говоря.
— Горыныч тоже так умеет, — хмыкнул младший лейтенант.
— У Вилли Мессершмитта не было под рукой Горыныча, — отозвался Билл Хопкинс. — Но реактивный двигатель его заворожил. К декабрю тридцать восьмого Вилли остановил наконец свой выбор на двухдвигательном одноместном истребителе с прямым крылом. Таким будет его первый реактивный самолёт, решил он. Началось производство продувочной модели.
— Строили под BMW? — уточнил Вася.
— Естественно, — кивнул Хопкинс. — Сперва Мессершмитт предполагал создать самолёт с фюзеляжем круглого сечения и средним расположением крыла. Проектировщики настаивали на низкоплане с треугольным сечением фюзеляжа. И они сумели переубедить Вилли. Седьмого июня тридцать девятого готовый проект суперскоростного истребителя — не сам, естественно, а предложение по его постройке, — был направлен Удету. А пока Удет думал, Хейнкель в августе осуществил первый вылет первого в мире реактивного самолёта Не.178.
Наступила пауза, которую прервал Вася:
— Но?..
— Но немцы были заняты нападением на Польшу, и им было не до самолёта, — заключил Билл Хопкинс. — В декабре тридцать девятого эксперты Удета прибыли в Аугсбург посмотреть на макеты реактивного «Мессершмитта». Им всё понравилось. Вилли меж тем страдал творческими сомнениями: где разместить двигатель относительно крыла, нужна ли носовая опора шасси, не слишком ли новаторский самолёт получается — и так далее. Тем временем готовится нападение на Францию, в Германии не хватает алюминия…
— Вот советские конструкторы предлагали строить деревянные реактивные истребители, — напомнил Вася.
— До такого Вилли Мессершмитт не додумался, — усмехнулся вахмистр Вольф. — Но мы ведь помним, что Вилли был «любимцем партии». В начале февраля Геринг объявляет, что война закончится в сорок первом. Все экспериментальные авиационные проекты замораживаются до окончания войны. Всё останавливается: двигатель Юнкерса, зенитные ракеты… Вилли в панике: сейчас остановят и работы над его детищем. Ан нет, происходит ровно наоборот: первого марта сорокового года подписан контракт с его фирмой на постройку реактивного самолёта Ме.262. Более того, оплачена разработка и постройка трёх лётных опытных машин. Теперь у Вилли развязаны руки. Очевидно, подсуетился Удет.
— И долго Вилли работал над проектом? — спросил младший лейтенант.
— Через два месяца уже был готов новый вариант, — отозвался вахмистр Вольф. — Долго разбирались с крылом: тонкое или обычного профиля, стреловидное или прямое, где размещать двигатель — он внезапно стал на девяносто миллиметров больше. В августе начали строить опытные Ме.262. Они были готовы через восемь месяцев. И…
— И двигатель, — подхватил штаб-сержант. — К тому времени реактивных BMW ещё не было.
— И как Вилли вышел из положения? — полюбопытствовал Вася.
— Устанавливает в носовой части фюзеляжа первого лётного реактивного истребителя обычный поршневой двигатель с воздушным винтом, взятый со «сто девятого», — ответил Билл Хопкинс. — По крайней мере, так он сможет предварительно испытать устойчивость и управляемость новой машины в воздухе. Нужно ведь заранее выявить возможные промахи. Восемнадцатого апреля сорок первого года лётчик Фриц Вендель поднял с полосы заводского аэродрома Аугсбурга новый самолёт Вилли Мессершмитта — без крыльевых мотогондол. Вела себя машина очень прилично, слушалась, на пологом снижении разгонялась до девятисот километров в час. В общем, это был настоящий, состоявшийся новый истребитель Вилли Мессершмитта. Только вот без обещанного реактивного двигателя.
— А дальше? — торопил рассказчика Вася.
— Реактивные BMW привезли в середине ноября. И они оказались слабее: вместо обещанных шестисот килограммов тяги давали только четыреста пятьдесят. В общем, прошло ещё четыре месяца, и вот наконец двадцать пятого марта сорок второго года Фриц Вендель взлетает на «Мессере» с реактивными двигателями. Кстати, поршневой двигатель решили пока не снимать.
— Любопытная деталь, — отметил Вася.
Штаб-сержант продолжал:
— Впечатление произвёл этот полёт колоссальное. Над аэродромом Аугсбурга раздался необычный свист, характерный для реактивных двигателей, и он слился с привычным рокотом носового мотора. Машина начала набирать высоту… и вдруг свист стих. Самолёт находился на высоте пятидесяти метров. Носовой двигатель по-прежнему тянул, но тяжёлые мотогондолы с двигателями и баки с керосином для них сильно мешали. Самолёт плюхнулся поперёк полосы, от него отвалились какие-то детали… Оказалось, что все лопатки дисков турбин двигателей BMW сгорели.
— И как Вилли вышел из положения?
— Отказался пока от BMW и обратил взоры на завод Юнкерса: там начались лётные испытания двигателя JUMO, — сообщил Хопкинс. — Правда, он был ещё больше, чем BMW, но зато и тяга восемьсот сорок килограммов. Так что восемнадцатого июля того же года Фринц Вендель снова взлетел — уже на третьем опытном Ме.262 с двигателем JUMO Т.1. И вот этот самолёт действительно полетел.
Герман Вольф кивнул:
— Справедливости ради отметим, что самолёт Мессершмитта был четвёртым в мире реактивным: его опережали Хейнкель (аж два проекта) и английская фирма «Глостер». Кстати, третий лётный экземпляр Ме.262 был потерян во время седьмого полёта, одиннадцатого августа. Тогда ещё не знали, что с увеличением температуры наружного воздуха тяга реактивного двигателя падает.
— Вот и выяснили, — пробурчал младший лейтенант.
Вольф вздохнул:
— Именно. Это был полдень очень жаркого дня. Самолёт долго разбегался, оторвался от самого края полосы, срезал «ноги» шасси и мотогондолы о верхний край бетонного забора авиабазы и заскользил в поле. Пилот не пострадал, а машина развалилась.
— У Вилли оставался второй экземпляр, — напомнил штаб-сержант Хопкинс. — И в течение полугода этот самолёт в одиночку отрабатывал программу лётных испытаний. Для самого Вилли все это проходило не без последствий: он был человеком нервным, склонным к депрессиям. Говорят, в те дни он так переживал, что перестал посещать парикмахера и ходил с длинными неопрятными волосами. Четвёртый реактивный самолёт Вилли был однодвигательным, со стреловидным крылом. Его привезли на аэродром Лехфельд — там была самая длинная бетонная полоса. Пригласили строевого лётчика — капитана Вольфганга Шпате. Семнадцатого апреля сорок третьего года он взлетел на новинке Вилли Мессершмитта и вернулся, захлёбываясь от восторга.
— Ага, — вставил Герман Вольф, — а на следующий день разбился второй лётный экземпляр Ме.262 и на нём погиб новый лётчик-испытатель компании Вильгельм Остертаг. Причину, по которой Ме.262 внезапно стал пикировать и из пике не вышел, так и не установили.
— А почему после этого проекты Вилли не были заморожены? — спросил Вася.
— Потому что посмотреть на реактивный самолёт прибыл генерал-лейтенант Адольф Голланд, — ответил Герман Вольф. — Двадцать второго мая сорок третьего года Голланд вылетел на Ме.262 и вернулся «другим человеком». Он говорил, что «эту машину толкает ангел» и что в ней спасение Рейха. Голланд также дал конструктору несколько советов. Ему не понравилось, как самолёт ведёт себя на взлёте: выхлопная струя наклонённого на разбеге двигателя ударялась в бетон полосы, отскакивала наверх и била по стабилизатору. Надо самолёт поставить параллельно полосе — нужна носовая опора шасси… Далее Голланд «заразил» новой машиной Геринга, и последовал заказ на сто Ме.262.
— Звучит так, словно у Вилли Мессершмитта была куча времени и война никак не мешала ему заниматься доводкой экспериментального самолёта, — проговорил Вася. — А ведь мы знаем, что это не так. Американские бомбардировщики разгромили завод в Винер Нойштадте, где выпускали Bf.109. Это случилось тринадцатого августа сорок третьего. Почти четыреста рабочих убиты или ранены — и столько же самолётов пострадали. А через четыре дня американцы повторили налёт — на сей раз целью был завод Мессершмитта в Регенсбурге. И там потери среди рабочих были приблизительно такими же, уничтожены почти готовые самолёты и полностью разрушены стапели для Ме.262. После этих двух горьких уроков Вилли эвакуировал свое производство, рассредоточил в лесах, под землёй. Однако по опыту советской эвакуации сорок первого года мы знаем, как это трудно.
— Тем не менее в последние месяцы войны Ме.262 производились именно на лесных заводах, — подхватил Герман Вольф. — Более дюжины таких заводов были построены под Лайпхаймом, Куно, Хоргау, Швабише-Халле, Гаутингом… Завод в Горгау в десяти километрах к западу от Аугсбурга поставлял крылья, носовую и хвостовую секции Ме.262 на другой лесной завод, расположенный неподалёку. Там осуществлялась окончательная сборка. Готовые самолёты взлетали прямо с автобана.
— И что, союзники не видели с воздуха ни заводов, ни самолётов? — спросил Вася.
Билл Хопкинс ответил:
— Крыши строений красили в зелёный цвет. Кроме того, их укрывали деревья. Случалось засечь взлёт Ме.262 с автобана или разбомбить несколько неукрытых самолётов. Но расположение заводов союзники установили, только когда их пехота заняла местность.
— Что еще мешало Ме.262, — задумчиво проговорил Герман Вольф, — так это упорное желание Гитлера превратить его в бомбардировщик и с его помощью остановить англичан и американцев, бомбивших Германию. Но Ме.262 в бомбардировщик упорно не превращался, мешала центровка. Сбрасываемые бомбы всегда должны подвешиваться в центре тяжести, а снимаемое вооружение истребителя расположено в носу. Если его убрать — для увеличения бомбовой нагрузки, то крылья придется передвигать назад. Что приведёт к полной перекомпоновке машины. На что потребуется полгода… Морока тянулась какое-то время, а потом Мильх взял и брякнул на одном из совещаний: «Мой фюрер, даже маленький ребёнок видит, что это не бомбардировщик, а истребитель!»
Вася расхохотался:
— Да, это он сказанул!..
— Между прочим, — закончил Герман Вольф, — Гитлер дал согласие использовать Ме.262 как истребитель только четвёртого ноября.
— Но ведь Ме.262 реально принимали участие в боевых действиях, — напомнил Вася. — Насколько я мне известно, осенью сорок четвёртого сформировали экспериментальный полк из сорока истребителей Ме.262. Командиром назначили майора Вальтера Новотны. Эффективность полка оказалась разочаровывающе малой, в первый же день из четырёх взлетевших машин три были потеряны: две сбиты сразу после взлёта, одна расстреляна сразу после посадки, на земле. Горючего не хватало. На запасные аэродромы реактивные самолёты привозили на телегах, запряжённых лошадьми. В ноябре Новотны погиб, а полк расформировали.
— Звучит бесславно, — вставил Герман Вольф. — И как всегда, не хватало времени. Вилли Мессершмитт разработал вариант перехватчика Ме.262 с ракетными ускорителями. Его назвали «Защитник дома». В марте сорок пятого он совершил первый вылет. Набрал высоту семь с половиной километров за полторы минуты…
— И вот ещё что, — снова вступил штаб-сержант Хопкинс. — Можно сказать, этот самолёт строили массово. С марта сорок четвёртого по апрель сорок пятого в разных модификациях было построено около полутора тысяч реактивных Ме.262.
— Впечатляет, — согласился Вася. — А уничтожено сколько?
— Много, — кивнул Хопкинс. — За февраль и март сорок пятого бомбёжками вывели из строя четыреста экземпляров. Я хочу вот что подчеркнуть: угроза массового применения Ме.262 против авиации союзников была совершенно реальной. Американские военные еще в сорок третьем году выдали контракт Локхиду на разработку истребителя с английским реактивным двигателем. Англичане срочно доводили свой двухмоторный реактивный истребитель «Глостер-Метеор». Но именно Вилли Мессершмитт стал первым авиаконструктором, чей сверхскоростной реактивный истребитель был принят на вооружение и реально принимал участие в воздушных боях. А это что-нибудь да значит.
— Это значит то, что мы летали и будем летать на Ме.262, — сказал Вася. — Потому что это действительно выдающийся боевой самолёт.
