148. Небо над Сингапуром

— С одной стороны, у нас только «китайская» модификация Ki-43 — Ki.43-Ic, — сказал товарищ младший лейтенант Вася. Они с флайт-лейтенантом Гастингсом и капитаном Хиратой коротали время в офицерском клубе в ожидании нового задания. — С другой, ничто не препятствует, летая на этом дивном самолётике четвёртого уровня? встретиться в бою с «Баффало» и разобраться наконец, кто круче.

— Думаете, этот спор не закончен? — улыбнулся Гастингс.

Капитан Хирата серьёзно ответил:

— Реальные события конца сорок первого — начала сорок второго оставили немало вопросов. Вообще Ki-43 был в то время лучшим самолётом японской армейской авиации.

— Насколько я понимаю, — заговорил Вася, — японцы традиционно делали упор на манёвренность самолёта. В ущерб защищённости и вооружённости. И упорно считали, что двух слабеньких пулеметов достаточно, если взять большой боезапас.

— И метко его расстрелять, — вставил Гастингс. Ему определённо нравилась новая японская машина.

— Видите ли, — кивнул капитан Хирата, — когда первые прототипы этого самолёта были отвергнуты, на фирме «Накадзима» решили продолжить работу над проектом самостоятельно. Без заказа. За свой счёт. Параллельно, естественно, делались попытки заинтересовать нужных людей из штаба армии, но, так или иначе, конструкторы «Накадзимы» пустились в свободное плавание. А творчество без ограничений, без требования непременно добиться каких-то заранее заданных параметров, зачастую приносит лучшие плоды. И за год, с осени тридцать девятого по осень сорокового, создали и облетали десять прототипов. Манёвренность, говорите? — Хирата улыбнулся так, словно готовил своим собеседникам приятный сюрприз. — Два из десяти прототипов были оснащены «боевыми закрылками». Такое устройство на японских самолётах появилось впервые. В других странах, кстати, они вообще не были известны. Закрылки могли выдвигаться на пятнадцать градусов при любых режимах полёта, а это повышало грузоподъёмность и уменьшало радиус разворота машины.

— С этого места подробней, пожалуйста, — попросил Вася. Он тоже трепетно относился к теме манёвренности.

— Ну вот представьте себе, товарищ младший лейтенант, — кивнул капитан Хирата, — на штурвале две кнопки. Жёлтая на левой стороне выпускает закрылки, красная на правой — убирает. Это позволяет лётчику фактически выжимать из машины всё, на что она только способна.

— И опять-таки, японский подход, — не удержался флайт-лейтенант Гастингс. — Всё на пределе возможностей.

— В общем, да, — согласился капитан Хирата. — Но каков был новый самолёт, только подумайте: он мог буквально зависать в воздухе и разворачиваться на пятачке. Союзники, естественно, такого «финта», как выражается Вася, не ожидали. И вот что я вам скажу, друзья: в умелых руках «Хаябуса» оставалась серьёзным противником до самого конца войны. Хотя у союзников к тому времени появились куда более современные истребители. В общем, к концу сорокового года Ki-43 признали достойной заменой для Ki-27, который к тому времени устарел.

— А как «Накадзиме» удалось уломать армейское начальство? — поинтересовался Вася.

— В первую очередь сыграл роль тот фактор, что изменился наиболее вероятный противник в будущей войне, — объяснил японский лётчик. — Традиционно противниками Японии оставались Китай и Советский Союз. Но уже к сороковому году ситуация стала выглядеть иначе: главным «направлением» сделались Америка, Англия, Австралия, Новая Зеландия — и Голландия. Отсюда новое требование к самолёту.

— Большой радиус действия, — понял Вася. — А «Хаябуса» обеспечивала это.

— Кстати, когда появилось название «Хаябуса»? — спросил Гастингс. — Если я правильно помню, «Ки» — обозначение армейских самолётов, в отличие от морских. И происходит от слова «китай», которое означает вовсе не «Китай», в смысле не страну Китай, а «планер».

— Всё правильно помните, — капитан Хирата чуть наклонил голову, как бы отдавая дань эрудиции английского лётчика. — Хотя в обиходе самолёт называли «Тип 1» — по году выпуска. Союзники, кстати, часто путали Ki-43 и «Зеро». Иные говорили, что видели Ki-27 с убирающимися шасси. Потом, когда в июле сорок второго бравый капитан ВВС США Фрэнк Маккой ввёл систему американских обозначений для японских самолётов…

Вася поморщился, как будто раскусил что-то очень кислое.

— Меня всегда это раздражало, — признался он. — Звучит на удивление глупо.

— Им же нужно было как-то называть то, что они видели, — вступился за американцев Гастингс. — Японские наименования были секретными. Да и вообще, во всех этих «типах», да ещё с японской системой летоисчисления, сам чёрт ногу сломит.

— Не сломит, — хмыкнул капитан Хирата, впервые позволив себе выразить какие-то эмоции. — А впрочем, прав и флайт-лейтенант: какие-то названия были необходимы, — но прав и Вася: дурацкие они, между нами говоря… Так или иначе, Ki-43 стали именовать «Оскар». Кстати, на территории Бирмы и Китая этот же самолёт одно время называли «Джим».

— Ну вот! — Вася всплеснул руками. — Все равно путаница, что так, что эдак!

— Остановимся на двух именах, — предложил Гастингс. — «Хаябуса» и «Оскар».

— Согласен, — кивнул Вася.

— Отвечая на ваш вопрос, флайт-лейтенант, — заговорил Хирата, — имя «Хаябуса» появилось тогда же, когда самолёт был принят на вооружение, — в январе сорок первого. Соответственно, «Тип 1 Хаябуса».

— Понятно, — кивнул Вася.

— Вася совершенно прав, — продолжал капитан Хирата, — противостояние между «Баффало» и «Хаябусой» стало, наверное, первым в боевой истории нового японского истребителя. В августе сорок первого года Ki-43 поступили в Шестьдесят четвёртый сентай майора Татео Като. Это был известный лётчик, он уже сражался в Китае и, как считается, сбил там десять самолётов. Начался переход на новый самолёт. У Ki-43 имелся недостаток, который тут же и проявился: при выходе из пике он мог потерять крылья. Несчастные случаи при облётывании новых машин не замедлили, поэтому самолёт отправили обратно на завод в Тахикаву, где крылья были усилены.

— А война с сильным противником надвигалась, — добавил Вася.

Капитан Хирата кивнул:

— И японские ВВС, которые должны были действовать на Бирме и в Малайе, перебазировались на аэродромы в Индокитае. Наш Шестьдесят четвёртый сентай — тридцать пять Ki-43-I и шесть Ki-27 — прибыли на аэродром Дуонг-Донг на острове Фу-Куок. Это произошло четвёртого декабря сорок первого года. На следующий день самолёты сопровождали японские транспорты, направлявшиеся в Сиамский залив: десантные части, которые находились на кораблях, должны были захватить пять плацдармов на побережье Сиама и северной Малайи. Седьмого декабря патрулирование конвоя продолжалось. Несколько самолётов Шестьдесят четвёртого сентая находилось в воздухе до сумерек. В половину шестого Татео Като поднял шесть «Хаябус», чтобы сменить товарищей на посту. Но погода была плохая, темнело, видимость упала. Майор Като вышел к конвою лишь в девятнадцать десять. Топливо заканчивалось, уже в двадцать часов следовало возвращаться. Истребители шли за бомбардировщиком, который должен был привести их на аэродром. Тьма сгустилась кромешная, и три истребителя из шести просто сгинули. Никто так и не узнал, что с ними случилось.

— Зловеще! — Гастингс передёрнул плечами. — Похоже на готический роман. «И больше никто никогда их не видел».

— Первое боевое столкновение Ki-43 произошло с английскими «Бленхеймами» уже через день, то есть девятого декабря, — продолжал японский лётчик. — Это случилось над районом высадки в Кота-Бхару. Самолёты Шестьдесят четвёртого сентая столкнулись с «Бленхеймами» Mk.IV Тридцать четвёртой эскадрильи RAF. Англичане летели бомбить десантные корабли. Японцы заявили один сбитый «Бленхейм», но это не соответствовало действительности: один англичанин получил повреждения и совершил вынужденную посадку, но и только.

— То есть англичане благополучно отбомбились? — уточнил Уилберфорс Гастингс.

Капитан Хирата кивнул:

— Все так. Когда же они отправились «домой», в Баттеруорт, у самого аэродрома их перехватили «Хаябусы», и ещё один «Бленхейм» был повреждён: пошёл на посадку, не выпуская шасси. Тем временем один Ki-43 погнался за уходящим «Бленхеймом». Японский лётчик оказался метким стрелком и ранил бортового стрелка. Кстати, австралийца. Тот перетянул рану и вернулся к пулемёту. Ответным огнём он ухитрился убить японского истребителя. «Хаябуса» упала в джунгли. Тем временем наш геройский майор Татео Като со своими орлами обстрелял аэродром в Баттеруорте и повредил четыре «Бленхейма» из Тридцать четвёртой. На обратном пути, правда, не обошлось без «приключений»: один из Ki-43 попал под зенитный огонь японского эсминца.

— «Дружественный огонь», — вздохнул Гастингс. — Как знакомо!

— Так ведь люди не меняются, — Вася криво улыбнулся. — И всё так же совершают ошибки. Только нам эти ошибки обходятся несопоставимо менее дорого.

— Повреждённая «Хаябуса» совершила вынужденную посадку на воду в районе Фу-Куок, — рассказал капитан Хирата. — А остальные благополучно вернулись на аэродром, буквально на последних каплях бензина.

— А что же «Баффало»? — напомнил Вася.

— Были там и «Баффало», — кивнул капитан Хирата. — Первое взаимодействие Ki -43 с ними выглядело, скажем так, сомнительно: тринадцатого декабря пять «Хаябус» обстреляли аэродром Баттеруорт, где как раз находились «Баффало». Объявили, что четыре машины были уничтожены, однако австралийцы не подтверждают. Зато по дороге домой майор Танимура столкнулся в воздухе со своим ведомым и погиб на месте.

— Гм, — вымолвил Вася. И поджал губы.

— Семнадцатого декабря, — продолжал капитан Хирата, — бои продолжились. В этот день было много сражений и разноречивых докладов об итогах схваток. Японцы атаковали аэродром Ипох. Три австралийских «Баффало», которые патрулировали аэродром, перехватили три Ki-43. Один из австралийцев, сержант Кольер, — кстати, это его самолёт якобы был «уничтожен» несколькими днями ранее при налёте на аэродром, — ушёл от преследования. Он пошёл над самыми кронами деревьев.

— Хороший лётчик, — вставил флайт-лейтенант Гастингс. — Рискованно так лететь.

— Никто не спорит, — кивнул капитан Хирата. — Хороший. Два других «Баффало» были, однако, сбиты. При этом пилоты остались живы и, более того, заявили по одной победе. Японцы, в свою очередь, сообщили, что вели бой с шестью австралийскими истребителями и что два «Баффало» сбили, плюс к тому уничтожили на земле семь бомбардировщиков.

— А фактически? — осведомился Уилберфорс Гастингс.

— Фактически два «Баффало» уничтожены и ещё три самолёта повреждены, — ответил капитан Хирата. — По данным RAAF. Впрочем, это достаточно мелкие стычки. Крупный воздушный бой произошел утром двадцать второго декабря над Куала-Лумпуром. Самый большой в малайской кампании. Восемнадцать Ki-43 во главе с майором Като вылетели из Кота-Бхару и прибыли в район Куала-Лумпура в одиннадцать сорок. Шли на высоте четырёх тысяч метров. Лейтенант Тадао Такаяма обнаружил пятнадцать «Баффало», которые летели ниже, и атаковал их. Сам он в этом бою, кстати, погиб: как докладывают в рапорте, у «Хаябусы» отвалилось крыло, когда Такаяма выходил из пике. Впрочем, на упавшем самолёте отчётливо видны были следы многочисленных попаданий, поэтому не без оснований считают, что лейтенант был всё же сбит противником. Вообще же японцы заявили в этот день одиннадцать побед, и ещё четыре машины противника были «сбиты вероятно». Австралийцы подтверждают пять сбитых и четыре повреждённых самолёта.

— Девять подтверждённых против одиннадцати заявленных, — Вася покачал головой. — Почти правдивый рапорт. Учитывая, как все любили приписывать…

— Так или иначе, бой действительно оказался жарким, — подтвердил капитан Хирата. — Кстати, отличился сержант Мак Рид: он таранил японский истребитель и сам при этом погиб. Кстати, сержанты Гриффитс и Клер записали себе по одному сбитому… Bf.109.

Все рассмеялись.

— Представьте себе, — Хирата все ещё улыбался. — Как только не называли «Хаябусу»!.. Да. — Он стал серьёзным. — Крылья, как мы помним, — слабое место этого самолёта. После гибели лейтенанта Такаямы были внимательно осмотрены все Ki-43, и в крыльях шести из них обнаружили трещины. В течение одной ночи самолёты отремонтировали. Предстояли новые бои.

— Сингапур, — кивнул Гастингс.

— Да, — капитан Хирата ненадолго задумался. — Шестьдесят четвёртый сентай майора Като перебазировался в Ипох девятого января сорок второго, а уже двенадцатого начался непрерывный штурм Сингапура. Армейская авиация активно действовала на юге и в центре Малайи. Когда небо над Сингапуром было очищено — пришлось сбить несколько «Баффало» — в действие вступили тридцать бомбардировщиков под прикрытием «Хаябус». Самолётов в небе было слишком много. Во время вылета одна «Хаябуса» столкнулась с тремя другими. Это выглядело как катастрофа: все четыре машины погибли, мертвы были два пилота, ещё двое — ранены… Но бои продолжались. Тринадцатого «Хаябусы» сопровождали группу лёгких бомбардировщиков, которые шли на Сингапур. Навстречу им вылетели англичане на «Баффало». Шёл проливной дождь, видимость паршивая, и самолёты рассеялись. Флайт-лейтенант Гарден в одиночку прорвался сквозь густую облачность и увидел несколько одномоторных японских самолётов. Он понял, что японцы его не замечают: они летели над самыми тучами. Тогда Гарден выбрал цель… в этот самый момент японский лётчик его заметил и заложил крутой разворот.

— А «Хаябуса» на это способна, и очень даже, как мы помним! — перебил Гастингс, возбуждённо слушавший рассказ.

— Именно, — кивнул капитан Хирата. — Тем не менее Гардену удалось удержаться у «Хаябусы» на хвосте. Он всадил в противника длинную очередь, японский самолёт начал снижаться, упал и разбился в Джохоре. Пилот был окружён противниками и застрелился. Тем временем другие «Баффало» также атаковали Ki-43. Восемь «Хаябус» завязали бой с парой «Баффало». Англичане пытались прорваться к строю бомбардировщиков, и в сражении ни одна сторона не могла взять верх. Наконец японцы сбили один «Баффало», который рухнул в море, а англичане утверждают, будто сбили два японских самолёта и, вероятно, ещё два повредили.

— И так до бесконечности, — вздохнул флайт-лейтенант Гастингс.

— Всё заканчивается, — философски заметил капитан Хирата.

— А самое большое сражение над Сингапуром известно? — жадно поинтересовался Вася.

— Двадцатое января, — японский лётчик кивнул. — Самый массовый налёт на Сингапур. Восемьдесят японских бомбардировщиков. Прикрывали их «Хаябусы». На перехват вышли «Харрикейны» Mk.IIВ — три звена по четыре самолёта. Пилоты Шестьдесят четвёртого сентая заметили «Харрикейны», которые заходили на бомбардировщики с высоты в восемь тысяч пятьсот метров. «Хаябусы» начали набирать высоту, чтобы перехватить англичан. «Харрикейны» уже ушли в тучи, и тут один из английских лётчиков заметил, что на хвосте у командира висит Ki-43. Это была «Хаябуса» лейтенанта Иосио Хатти. Всё произошло почти одновременно: японец сбил англичанина, второй англичанин сбил японца — в море одновременно упали «Хаябуса» и «Харрикейн». Завязались бои между истребителями. Сержанты Николс и Доувелл сбили по одной «Хаябусе». Один «Харрикейн» упал в тридцати километрах к северу от Куала-Лумпура, другой — в море. Первый английский пилот погиб, второй обгорел, но успел выброситься с парашютом. Англичане потеряли три машины, японцы заявили пять побед. Шестьдесят четвёртый сентай потерял три «Хаябусы». И, кстати, это было первое столкновение «Хаябус» с «Харрикейнами».

— Счёт вышел равный, — заметил Вася. — Любопытно.

— На следующий день, — продолжал капитан Хирата, — шесть «Баффало», ведомые уже известным нам флайт-лейтенантом Гарденом, шли на высоте шесть тысяч семьсот метров, патрулируя местность. Их атаковали шесть «Хаябус» майора Като. «Баффало» Гардена получил здоровенную дыру в левом крыле, однако англичанин сумел уйти. Один Ki-43 был потерян, англичане заявили о двух сбитых японцах. А над Сингапуром «Хаябусы» Шестьдесят четвёртого сентая дрались с «Харрикейнами» и сбили два (заявили о шести победах).

— Правда, эффективный самолёт, — сказал Вася. — Как хотите, друзья, я больше не могу сидеть на месте. Мне хочется летать!

— Ki-43-Ic всё-таки китайский… — начал было флайт-лейтенант Гастингс, но Вася перебил его:

— Хоть… новозеландский! Хочу лететь! Прямо сейчас.

— Погодите, Вася, разве вы не хотите услышать историю о том, как одну и ту же «Хаябусу» англичане сбили два раза? — спросил капитан Хирата.

— Завтра расскажете! — Вася решительно встал. — Отправляюсь к Зинаиде Афанасьевне. Благодарю за приятное времяпрепровождение, за поучительную беседу и вообще… за всё хорошее.

Он церемонно поклонился и вышел.

Капитан Хирата проводил его взглядом, потом встретился глазами с флайт-лейтенантом Гастингсом:

— Молод и горяч! — заметил японский лётчик. — Впрочем, и у меня что-то разгорелся аппетит. Как насчёт небольшого воздушного боя, сэр?

— С радостью встречусь с вами в сражении, сэр! — отвечал Гастингс. — Берёте «Баффало»?

— Как обычно! — отвечал японец. — А вы, разумеется, возьмёте Ki-43?

— Не сомневайтесь, — подтвердил Гастингс. — Интересно, когда и при каких обстоятельствах мы встретим Васю?

— Проверим? — предложил капитан Хирата.

Обсудить сказку на форуме.