157. «Мессеры» и сын адмирала

— Истории о роковых ошибках, когда лётчики сбивали самолёты союзников, не так уж редки, — Брунгильда Шнапс пыталась утешить младшего лейтенанта Васю, который, весь красный, пыхтел не хуже дракона. — Ну подумаешь, какой-то «лось» из вашей команды сгоряча сжёг не того парня…

— Не просто «парня», — скрипнул зубами Вася, — а меня! Когда я был буквально в одном шаге от победы!

— Помните, мы как-то говорили о том, что немецкие пилоты на начальном этапе Великой Отечественной войны нередко принимали венгерские Re.2000 за советские И-16 и сбивали их? — Брунгильда прищурилась. — В июле сорок второго, когда венгры прибыли на Восточный фронт, были приняты кое-какие меры. — Она хмыкнула. — Это была в своём роде примечательная эскадрилья. Она называлась «Донго» — «Оса». В составе её было двенадцать Re.2000, а среди её пилотов в качестве добровольца отправился, можно сказать, в самое пекло старший сын небезызвестного вице-адмирала Миклоша Хорти — старший лейтенант Иштван Хорти.

— Он, кажется, был официально объявлен преемником отца на посту главы Венгрии? — припомнил Вася.

— Да, — кивнула Брунгильда. — До сведения общественности данный факт довели в феврале того же сорок второго. А вы знали, что Иштван Хорти полтора года работал на автозаводе фирмы «Форд» в Детройте — сначала рабочим, а под конец — инженером?

— Мои познания в биографии Иштвана Хорти близятся к нулю, — честно признал Вася.

— В таком случае вам будет любопытно, — уверенно заявила фройляйн Шнапс. — В сорок втором ему было тридцать восемь лет. В Венгрии он работал в государственном концерне, объединившем несколько сталелитейных и машиностроительных заводов. Лётную подготовку он закончил ещё в двадцать девятом и с тех пор числился в резерве. Да, а ещё он знал немецкий, французский, английский языки. В сороковом году, получив должность директора венгерской железной дороги, Иштван Хорти женился на княгине Илоне Эбельсхайм-Дьюлаи. Кстати, Илона прошла обучение в качестве хирургической медсестры и тоже отправилась на Восточный фронт. Работала в военном госпитале в Киеве.

— А Иштван вытащил свой лётный диплом и улетел сражаться, — закончил Вася.

— Перелёт из Венгрии оказался непростым, — продолжала Брунгильда. — Один «Реджиане» потерпел аварию во время промежуточной посадки на аэродроме Коломыя, ещё два остались в Киеве для ремонта. И сразу же, как только эскадрилья прибыла на фронт, командир авиасоединения приказал отправить по одному Re.2000 на аэродромы, где базировались истребители Четвертого воздушного флота Люфтваффе. Немцам было приказано как следует ознакомиться с техникой союзников и перестать наконец путать их с И-16. В сорок первом немецкие пилоты уже не раз обстреливали «Реджиане». Повторения инцидентов не хотелось.

— И что? — поинтересовался Вася.

— Да ничего! — Брунгильда махнула рукой. — Пилоты Люфтваффе и в сорок втором продолжали ту же «порочную практику». Было сбито ими два венгерских истребителя.

— Неприятно, — согласился Вася.

— Венгры, кстати, «в долгу» не остались, — Брунгильда энергично тряхнула головой. — Утром седьмого августа сорок второго венгерские истребители пытались отогнать советские самолёты, которые нанесли удар по позициям немецкой пехотной дивизии. Однако действия их были безуспешны: «Советы» сделали что хотели и улетели. Венгры погнались за ними… И тут появились три Не.111. Re.2000 с ходу атаковали их. Видимо, венгры в тот момент были настроены обстреливать все, что движется. В результате один «Хейнкель» был сбит. Он упал на своей территории, два члена экипажа получили ранения. Немецкое и венгерское командование обсудило между собой подробности инцидента и решило замять для ясности.

— Видать, ничего больше им не оставалось, — согласился Вася.

— Тем временем наш сегодняшний герой, старший лейтенант Иштван Хорти и его товарищ, сержант Золтан Немешлаки, на своих Re.2000, занимались патрульным полетом над левым берегом Дона. Это было в том же августе сорок второго, — пояснила Брунгильда. — И вот они замечают группу из двенадцати штурмовиков Ил-2, которую сопровождают двадцать четыре ЛаГГ-3. Венгры используют свое преимущество в высоте и пикируют вниз. Пролетев сквозь боевые порядки советских самолётов, они на большой скорости ушли.

— Довольно дерзко, — одобрил Вася.

Брунгильда коротко кивнула:

— Именно. Причем один ЛаГГ-3 был поврежден огнем старшего лейтенанта Хорти. Хорти даже записал его себе как победу.

— Вообще сбить ЛаГГ-3 не очень просто, — усомнился Вася.

— Тот манёвр вообще венграм дался недёшево, — сказала Брунгильда. — В самолёте Хорти насчитали восемь пробоин, а Немешлаки вообще остался жив только благодаря бронеплите, установленной за креслом пилота.

— Удачно, — вздохнул Вася.

— В общем, боевые действия продолжались весь август, — Брунгильда заговорила медленнее. — Вылетали венгерские бомбардировщики — тоже итальянского производства, «Капрони» — Ca.135bis, их прикрывали «Реджиане»… Воздушные бои разворачивались вокруг Дона. И вот двадцатого числа в пять утра с аэродрома Иловское должен был подняться Не-46Е-2. Незадолго перед тем над аэродромом появились два Re.2000, которым поручено было его сопровождать. В ожидании взлета разведчика истребители барражировали над аэродромом на высоте около трехсот метров. И неожиданно один из самолётов сорвался в штопор и врезался в землю.

— Досадно, — согласился Вася, не понимая, куда клонит Брунгильда.

— Досадно? — переспросила фройляйн Шнапс. — Немного не то слово! Это был Re.2000 старшего лейтенанта Иштвана Хорти. И практически сразу поползли слухи о том, что всему виной стал германский заговор. Что старший лейтенант пал жертвой диверсии, которую устроили немцы. Мол, агенты гестапо заложили взрывчатку в одной из плоскостей его самолёта.

— Как-то неправдоподобно звучит, — передёрнул плечами Вася. — Зачем немцам гробить своих же союзников? То есть, я понимаю, случается, происходят ошибки, лётчики сбивают дружественные самолёты…

Он осёкся.

Фройляйн Шнапс рассмеялась:

— Теперь вы уже не злитесь на «лося»? Признаете, что роковые оплошности совершают все?

— Признаю, — вынужден был подтвердить Вася.

— У адмирала Хорти были расхождения с Гитлером в «еврейском вопросе», — объяснила Брунгильда. — До марта сорок четвёртого Венгрия предоставляла убежище евреям из Восточной Европы. Говорили, что Иштван вообще высказывался против продолжения участия Венгрии в войне. И политику Германии в отношении евреев сильно не одобрял. Неудобный, в общем, человек.

— А сам пошёл на фронт, — вздохнул Вася. — Сплошной парадокс.

— Считал, видимо, что так будет честно. В любом случае, расследование не обнаружило следов саботажа или диверсии. Напротив — установили, что самолёт находился в технически исправном состоянии. Так что причиной катастрофы признали недостаточную квалификацию пилота.

— Удобно, — нахмурился Вася.

— Кстати, не лишено оснований, — заметила Брунгильда. — Для Иштвана Хорти это был двадцать пятый боевой вылет. Общий налет составлял немногим более трехсот сорока пяти часов. И только семьдесят пять из них он летал на Re.2000.

— Ну и что? — Вася пожал плечами. — Ну, Re.2000, и что?

— Этот истребитель считался достаточно трудным в пилотировании, — заметила фройляйн Шнапс. — Во время его освоения катастрофы вовсе не были редкостью.

— И что, венгры так и продолжали летать на старых итальянских самолётах? — поинтересовался младший лейтенант.

— Немцы довольно долго жмотились и не хотели давать им новую технику, — подтвердила Брунгильда Шнапс. — Но в конце концов практически все «Реджиане» «истрепались» вконец. И вот первого октября сорок второго из пилотов двух венгерских эскадрилий сформировали одну «временную», которую подчинили лейтенанту Дьёрдю Банлаки. Этих летчиков отправили на аэродром Старый Оскол, где базировался истребительный полк гауптмана Хубертуса фон Бонина. За пять дней, во фронтовых условиях, венгры при помощи немецких камрадов освоили «Мессершмитты».

— «Мессер» — хороший самолёт, если к нему приноровиться, — одобрил Вася.

— Я знаю о вашем пристрастии к творению Вилли Мессершмитта, — засмеялась фройляйн Шнапс. — И, в принципе, хорошо понимаю вас…

Она чуть помрачнела: её собственные успехи на Bf.109 были более чем скромными. Но заострять внимание на этой теме германская летчица не захотела и вернулась к куда более успешным венграм:

— Подчинённые лейтенанта Банлаки получили от Люфтваффе двенадцать Bf.109F и в качестве Первой венгерской эскадрильи истребителей-бомбардировщиков вошли в состав третьего истребительного полка.

— А как они назывались по-немецки? — вдруг заинтересовался Вася.

— Ungarische Jabostaffel, — ответила Брунгильда. — Название понятно? «Ja» — от «ягдт», то есть «охотник», «истребитель»; «Bo» — на всех языках «бомбардировщик». Ну и «Staffel» — «эскадрилья». Знакомо ещё по Великой войне.

— Ясно… — Вася вздохнул. — А почему, собственно, немцы так долго тянули с перевооружением союзников на более современную технику?

— Это как раз просто, — откликнулась фройляйн Шнапс. — У Гитлера имелись политические разногласия с Хорти. И вообще, кажется, фюрера здорово раздражали венгерские союзники. Осенью венгерское правительство попросило о поставках немецких истребителей, на что Гитлер сообщил, что «господа венгры» предпочитают вылетать на боевых самолётах на «увеселительные прогулки». А у него, мол, мало бензина и ему нужны летчики, которые будут сражаться, а не прохлаждаться.

— Но ведь это несправедливо! — не выдержал младший лейтенант.

— Кто говорит о справедливости? — Брунгильда передёрнула плечами. — С другой стороны, как бы ни ворчал фюрер, а «Мессершмитты» венграм все-таки дали. Впрочем, почти сразу началась знаменитая плохая погода, которой отличаются коварные русские зимы. Так что активность венгерских — да и немецких — лётчиков была довольно низкой. Венгерская авиация в то время была сведена во Вторую авиабригаду, подчиненную Четвертой воздушной армии Люфтваффе.

— Так чем они занимались? — осведомился товарищ младший лейтенант. — Когда не искали дрова для печки и не таскали куриц у местного крестьянства?

— Сразу уж — «таскали куриц», — упрекнула Васю Брунгильда Шнапс. — Какой-то у вас однобокий взгляд… Летали, когда могли. Четвертого января сорок третьего, например, одиночный Bf.109F атаковал позиции советских войск в тридцати километрах от аэродрома Россошь. А на следующий день то же самое повторили уже четыре «Мессершмитта».

— Так, стоп, — Вася поднял ладонь. — Аэродром Россошь? Я просто хочу уточнить — там базировалась венгерская эскадрилья?

— А я разве не сказала? — Брунгильда Шнапс выглядела удивлённой. — Прошу меня простить. Слишком много мыслей… Да, с седьмого декабря сорок второго эскадрилья лейтенанта Банлаки действовала с этого аэродрома. И вот шестнадцатого декабря в ходе двух вылетов лейтенант Имре Панцел сбил четыре Ил-2. И ещё одна победа была ему засчитана раньше. Таким образом, он добрался до «заветного счета» в пять побед и стал первым венгерским асом в ходе Второй мировой войны.

— Ясно, — протянул Вася.

— Имре Панцел погиб одиннадцатого января сорок третьего, — задумчиво молвила фройляйн Шнапс. — В тот день четыре Bf.109F под прикрытием трех Re.2000 атаковали советские позиции в районе Урыва. Тогда огнем зенитной артиллерии и был сбит самолёт Панцела. Ещё один «Мессершмитт» получил повреждения и пошел на вынужденную посадку.

— Насколько я помню, вторая половина января сорок третьего — масштабное наступление войск Воронежского фронта, — заметил товарищ младший лейтенант. — Немецкая группа армий «Б» потерпела поражение, итальянская и венгерская армии были практически уничтожены.

— Вы правы, — кивнула Брунгильда Шнапс. — И при этом из-за нехватки самолётов венгерская авиация не могла оказать своим частям должной поддержки. Прямо скажем — вообще никакой. На тринадцатое января в составе Второй авиабригады было пятнадцать истребителей: семь «Реджиане» и восемь «Мессершмиттов»…

— Так чем они занимались, имея столь скудную материальную базу? — не выдержал товарищ младший лейтенант.

— Если коротко — удирали, — фройляйн Шнапс хмыкнула. — Советские войска продвигались вперёд очень быстро, и венгерские эскадрильи перебирались с аэродрома на аэродром. И попутно вывозили все, что могли. Гоняли туда-сюда FW-58 и Ju-86, нагруженные имуществом и техническим составом. Шестнадцатого января сорок третьего аэродром Иловское был окружен советскими войсками. Bf.109F взлетели под носом у «Советов» и перебрались на аэродром Уразово в ста тридцати километрах восточнее Харькова. А вот бедняги «Реджиане» подняться не смогли — у них не завелись двигатели. Нежные «итальянцы» не были приспособлены к русским морозам, так что их пришлось взорвать.

— Жалко, — не выдержал Вася. — Мне почему-то всегда бывает жаль самолёты.

— Мне тоже, — согласилась фройляйн Шнапс, и Вася вспомнил о пристрастии германской летчицы к различным авиамузеям. Она всегда с нежностью говорила о самолётах, оставшихся после войны и сохранившихся до наших дней. — Однако мытарства венгерских лётчиков только начинались. Те, кто не смог улететь, вместе с наземным персоналом вышли из окружения вместе с остатками венгерской армии. Но девятнадцатого января советские войска вышли к Уразово. И снова то, что могло летать, поднялось в воздух и перебралось в Харьков и Старый Оскол, а прочее — в том числе семь Bf.109F — было уничтожено. Попытка вырваться из окружения закончилась гибелью пятидесяти человек личного состава во главе с командиром авиабригады. Тем временем Гитлер и Хорти вели между собой захватывающую переписку, разбираясь, кто виноват в поражении и насколько «Венгрия утратила честь»…

— Ну а чем ещё заниматься? — Товарищ младший лейтенант нехорошо ухмыльнулся. — Самолётов нет, летать не на чем. Надо же коротать долгие зимние вечера.

— Ну вот что вы глупости говорите, товарищ Вася! — не выдержала Брунгильда.

Вася подмигнул ей и расхохотался:

— Не сердитесь, Frau Leutnant! У вас очень забавный вид, когда вы принимаете мои шутки всерьёз и сердитесь…

Брунгильда сильно покраснела:

— Я думала, мы о важных вещах разговариваем.

— И это тоже… — Вася махнул рукой. — Я вам сюрприз приготовил. Заканчивайте рассказ — и покажу, какой.

Брунгильда выглядела заинтересованной:

— Я вас почти простила, Вася. Почти.

— Расскажите лучше, на чем летали венгры после поражения, — попросил Вася. — Они ведь не все свои самолёты сожгли?

— Ситуация сложилась так, — заговорила после паузы Брунгильда Шнапс. — В марте на фронте осталась только Вторая авиабригада. Прочие подразделения венгерской армии были отведены в тыл. Авиабригада по-прежнему была подчинена Четвертому воздушному флоту Люфтваффе. Это означало на практике, что административные вопросы решало венгерское начальство, а боевые приказы отдавало немецкое.

— А не означало ли это на практике, что союзниками немцы «затыкали дырки»? — осведомился Вася, настроенный скептически.

— В любом случае, даже для того, чтобы «затыкать дырки» эффективно, пришлось дать венграм самые современные самолёты, — отозвалась Брунгильда. — Таким образом, венгерские лётчики получили Bf.109G-2. Правда, им было разрешено использовать их только на Восточном фронте. Брать с собой на память, в Венгрию, эти самолёты запрещалось.

— Никаких сувениров, стало быть, — вздохнул Вася.

— Ничего не поделаешь… Когда прибыло подкрепление с устаревшими WM-21 А/В — самолёты венгерского производства, — новичков быстро перевооружили на FW-189А. По-настоящему активные действия венгерской авиации мы увидим только над Курской дугой, — продолжала Брунгильда. — Пятого июля сорок третьего, в первый день наступления, венгерские пилоты сбили пять советских самолётов. Венгерские «Мессершмитты» сопровождали немецкие бомбардировщики. Кроме того, они и сами действовали как истребители-бомбардировщики и совершали по пять вылетов в день.

— Впечатляет, — согласился Вася.

— Седьмого июля старший лейтенант Дьёрдь Уйсась в паре с ведомым шёл севернее Белгорода, — рассказывала Брунгильда. — В районе реки Северный Донец он атаковал шестерку Ла-5. Уйсась бодро выпустил очередь в один из советских истребителей. «Лавочкин» страшно задымил и ушел в сторону своего аэродрома. Эту «победу» Уйсасю не засчитали. У этого старшего лейтенанта было уже в запасе три победы. Так что, сбив тринадцатого июля в районе Курска два Ил-2, Уйсась стал вторым венгерским асом.

— Я так понял, венгры летали на Bf.109F, Bf.109G, FW-189А, Ju-88… — начал перечислять Вася.

— Практически на всем, что с крыльями и мотором. Была даже венгерская эскадрилья на «Штуках»…

— Ясно, — сказал Вася.

Разговаривая, они добрались до ангара Брунгильды Шнапс и остановились у раскрытых ворот.

— Вот мой сюрприз, фройляйн Шнапс, — сказал Вася. — Предлагаю вылететь парой на Bf.109F и посмотреть, чего мы стоим.

Брунгильда долго молчала. Потом осведомилась:

— Вы это серьёзно?

— Абсолютно! — заверил её Вася. — Я думаю, вы достаточно хорошо подготовлены, чтобы задать противнику жару по полной программе. В паре у нас получится.

— Согласна! — зардевшись, сказала Брунгильда Шнапс.

Обсудить на форуме.