161. Добить Рангун

— Всё-таки если имеется самолёт, значит, существует и возможность летать на нём и побеждать, — говорил себе товарищ младший лейтенант.

Он старался верить этому. Хотя верить, конечно, было непросто: кое-какой опыт убеждал в обратном.

И всё же Вася рискнул — взял «Томахаук».

После долгих разговоров с Германом Вольфом, после анализа собственных полётов на этой машине Вася всё-таки решился попробовать ещё раз. Может быть, не так страшен чёрт, как его малюют. То есть не так плох этот вариант Р-40, как о нём говорят.

Попробую-ка я другой манёвр, решил Вася.

Начал с пикирования на врага. Сильно разогнался. Поцарапал краску на цели… Эх!

На сей раз перед Васей был довольно грозный противник — «сто девятый».

— Раз у меня такая адская скорость, — решил Вася, — попробую оторваться от него по прямой! Ну, «Мессер», давай — догоняй!

И действительно, «Томахаук» нёсся стремительно — Васе какое-то время удавалось держаться вне зоны поражения орудий Bf.109.

Однако скорость, набранная в пикировании, быстро гасла. А вот «тощий», наоборот, разгонялся всё сильнее.

И наконец он ожидаемо настиг Васю.

Васе удалось нырнуть в спасительную гущу общего боя. Там «сто девятый» его и потерял. А Вася удачно, буквально двумя залпами, добил полумёртвый ЛаГГ.

Вокруг «Кёртисса» кипел бой. Закрутилась классическая «собачья схватка»… И вот тут-то товарищ младший лейтенант всеми печёнками осознал печальную истину: для виражного боя «Томахаук», прямо скажем, не годится.

Да, тяжёлый Як-9 Васин «Томахаук» сжёг довольно быстро.

А вот следующий враг — ещё один ЛаГГ, на который умный игрок не стал ставить тяжёлую пушку (в ущерб манёвренности), — в два счёта зашёл в хвост незадачливому «Кёртиссу» товарища младшего лейтенанта.

Обычно ЛаГГи легко стряхиваются с хвоста вертикальным манёвром. Простой «петлёй Нестерова».

Увы, в исполнении «Томахаука» «петля Нестерова» получилась тяжёлой и медленной, как на похоронах.

ЛаГГ сделал обычный вираж с набором высоты и легко зашел Васиному «Томахауку» в бок, после чего запросто добил его.

…Вася сидел в ангаре мрачнее тучи. «Летающие тигры»! Нетленная слава американского «Кёртисса» Р-40 в Китае! Страх и ужас японской авиации!

Тьфу! Его, товарища младшего лейтенанта, гоняли, как мальчишку! И расстреляли, как ребёнка!

Вася вспомнил, как поучал Германа Вольфа, как рассказывал ему о тактических приёмах Клэра Ли Ченнолта — командира славных «Летающих тигров». Краска бросилась Васе в лицо.

Ладно. В конце концов, всё дело в самолёте. Нужно понимать его потенциал. Слабые и сильные стороны.

«Томахаук» годится для очень аккуратных атак сверху с последующим уходом по прямой туда, где врага что-нибудь отвлечёт. Или где тебя прикроют союзники.

Сойдёт он для виражного боя с перетяжелёнными лёгкими истребителями. На нём можно преследовать тяжёлые истребители, застрявшие на малых и средних высотах.

Пулемёты Р-40 с близкого расстояния буквально творят чудеса. Страшные такие, прекрасные чудеса. Но стрелять нужно очень точно: долго висеть на хвосте у «тяжа» «Томахаук» не сумеет.

В общем, стоит вспомнить практически всё то, что говорил Клэр Ченнолт своим новобранцам-добровольцам. В этом отношении самолёт на сервере — при всей своей неудачности — соответствует прототипу из реальной истории. Тоже не ахти какому удачному, честно говоря. Соответственно, опыт «Летающих тигров» — не пустые слова.

Хотя такой славы, как у «тигров», летая на Р-40 «китайской сборки», здесь не добиться.

По ощущению — самолёт трудный, тяжёлый в управлении. Буквально каждый элемент боя приходится мгновенно просчитывать в голове.

Вася задумался. Надо будет поговорить с майором Штюльпнагелем. Карлссон наверняка пожелает получить подробные и добросовестные доклады от своих подчинённых.

Так, что ещё… Завести, что ли, блокнот, по примеру Брунгильды Шнапс, не рассчитывая на свою память…

Да. Если взять слишком пологий угол пикирования, — враг заметит и успеет приготовиться к отражению твоей атаки. Если же взять слишком крутой угол, — проскочишь мимо противника — и хорошо, если при этом в землю не впилишься.

Возьмёшься виражить не с тем противником — ну ошибёшься, ну бывает, — собьют. Гарантированно.

Несмотря на то что высотный порог указан выше, самолёт прилично себя чувствует только в эшелоне от пятисот до тысячи метров. Ниже начинаются проблемы с виражностью, выше — очень быстро теряется скорость.

Да, не самолёт, а сплошное огорчение. И главное — нет изюминки.

— Одна надежда — на ближайший патч, — вздохнул Вася. — Может, это поможет Р-40 заиграть. Пока — одно огорчение.

…Когда он поделился этими мыслями с американским лётчиком, штаб-сержант Хопкинс заметил:

— А вот для ребят из группы Клэра Ченнолта «патч» случился двадцать третьего декабря сорок первого года.

— В смысле? — не понял Вася.

Билл Хопкинс пояснил:

— Именно тогда для группы американских добровольцев в Китае по-настоящему началась «большая война». Японцы совершили массированный налёт на Рангун. Рангун был «единственной трубой, в которую втекало снабжение для Китая», как тогда выражались.

— Погоди, давай вернёмся к началу, — попросил Вася. — Сколько там всего находилось лётчиков из числа союзников? Ну, в смысле противников стран Оси?

— Три истребительные эскадрильи американцев, — ответил штаб-сержант. — Из группы Ченнолта. Помимо американцев в том же районе действовала английская шестьдесят седьмая эскадрилья на «Баффоло». У Ченнолта происходили очень резкие переговоры с командующим Королевских ВВС в Китае — полковником авиации Маннингом. Примерно в пятнадцати километрах от Рангуна находился аэродром — Мингаладон. Там имелась одна-единственная взлётная полоса — и там же базировались истребители ПВО. Полоса эта простреливалась японцами. Ченнолт считал ситуацию недопустимой. Маннинг — вполне приемлемой. В выражениях Ченнолт, судя по всему, не стеснялся, когда требовал полной реконструкции системы ПВО. В конце концов они с англичанами договорились так: одна эскадрилья группы американских добровольцев будет помогать англичанам в защите Рангуна, а две прочие будут расквартированы в Куньмине, на китайском конце Бирманской дороги.

— А что, американцы после Пёрл-Харбора не понимали, на что способны японцы? — недоверчиво спросил Вася.

— По крайней мере, Ченнолт — если верить его утверждениям, — отлично все понимал, — кивнул штаб-сержант. — Говорит, что никогда в жизни не испытывал такого страха. Не за себя, естественно, а за своих лётчиков, за своё дело. Он хоть и бурбон, между нами говоря, но человек отважный… Более того, разведчик ему привез фотографии аэродромов Бангкока, забитых японскими бомбардировщиками. У Ченнолта волосы дыбом встали, когда он прикинул, какая готовится атака. Причём, что самое обидное, эти самолёты можно было бы накрыть прямо на аэродромах. У Ченнолта просто не было чем. Так что он стал готовиться к большой войне теми силами, какие у него имелись: Р-40 и «Баффало» англичан.

— У меня бы тоже волосы дыбом встали, — признал Вася, — если бы пришлось на Р-40 геройствовать.

— У американцев не было выбора, — сказал Билл Хопкинс гордо. — И они справились. Хотя поначалу казалось, что это невозможно. Первое столкновение произошло двадцатого декабря. И выглядело оно далеко не так красиво и слаженно, как хотелось бы.

— Погоди, ты говорил, двадцать третьего, — начало было Вася.

— Это ты погоди, — остановил его Хопкинс. — Двадцатого декабря в десять утра китайский коллега — полковник Вон Ну-Минь, командующий китайской воздушной армией, — разбудил Ченнолта телефонным звонком. Десять японских бомбардировщиков пересекли границу. Вторая эскадрилья американцев вылетела на перехват. Сам Ченнолт побежал на наблюдательный пункт — он размещался на вершине глиняной пирамиды на старом китайском кладбище, посреди высокой травы. Бой, как признавались лётчики своему командиру, быстро превратился в дикую свалку. Счастье ещё, что не перестреляли друг друга. Они спикировали на японцев — те заметили преследование, сбросили бомбы и рванули в сторону Индокитая. Р-40 гнались за бомберами сто тридцать миль и стреляли даже под прямым углом к курсу цели… Приземлившись, один из пилотов набросился на своего оружейника и чуть его не задушил с криком: «У меня пулемёт заклинило!» Потом оказалось, что пулемёт в порядке: он просто расстрелял все патроны.

— Сбили хоть кого-нибудь? — осведомился Вася.

— Говорят, уничтожили три бомбардировщика, прочие дымились. Самый лихой ковбой по имени Эд Ректор гнался за врагом так долго, что сжёг весь бензин и плюхнулся на рисовом поле к востоку от Куньминя. Немного поранился — но и все. Над Куньминем бои возобновили нескоро. Свою славу «Летающие тигры» Ченнолта стяжали, как любили писать советские газеты, именно над Рангуном.

— То есть мы подходим к дате двадцать третье декабря, — уточнил Вася.

— Именно, — кивнул штаб-сержант. — В этот день пятьдесят пять бомбардировщиков Ki.21 и двадцать семь Ki.30 в сопровождении тридцати истребителей Ki.27 нанесли удар по Мингаладону, рангунским докам и акватории местного порта. Японцы подошли со стороны моря. Тревогу на аэродромах подняли поздно. В воздух успели подняться пятнадцать Р-40 эскадрильи АДГ — американской добровольческой группы. Это была эскадрилья «Ангелы ада». С ними взлетело примерно столько же «Баффало» из шестьдесят седьмой эскадрильи RAF. Когда противник приблизился, эти тридцать истребителей уже успели набрать высоту более пяти тысяч метров — у них появилось некоторое превышение над врагом. Перед атакой американцы разделились на две группы.

— Умно, — вздохнул Вася, вспоминая собственные приключения на Р-40. У него-то не было союзников, на которых он бы мог безоглядно положиться!

— Атаку начали восемь лётчиков Джорджа Макмиллана, — продолжал Хопкинс. — Они спикировали на японских бомбардировщиков. Огонь по ведущему открыл Чарльз Олдер. Японский бомбер взорвался мгновенно. Затем лётчик по фамилии Смит сбил следующий самолёт, после чего вместе с Макмилланом тот же Смит отправил на землю еще один вражеский бомбер.

— Звучит лихо, — согласился Вася. — А что же японские истребители?

— Погоди, будут и истребители… Пять Ki.21 атаковали Смита, и он был подбит, — подхватил Билл Хопкинс. — Генри Гилберт из штата Вашингтон был убит воздушным стрелком бомбардировщика. Р-40 Макмиллана был повреждён, при вынужденной посадке лётчик разбил его, хотя сам остался цел. Чарлз Олдер, Том Хейвуд и Эд Оверенд уничтожили по одному самолёту. И тут на «Ангелов ада» налетели наконец японские истребители. В бою был сбит Пол Грин: один Ki.27 он уничтожил достоверно и один предположительно, но большего сделать не успел. Грину пришлось прыгать с парашютом, при этом он попал под вражеские пули. Парашют был изрешечен. При приземлении Грин покалечился, но остался жив. Еще одна потеря эскадрильи — Нейл Мартин из штата Арканзас. Его расстреляла четвёрка японских истребителей.

— А что англичане? — поинтересовался Вася.

— Ченнолт в своей злости на них утверждает, что они вообще врага не видели, но это, мягко говоря, не так, — поведал Билл Хопкинс. — Британцы заявили сбитыми три бомбардировщика, потеряв при этом пять «Баффало» и столько же пилотов.

— А японцы? Известно ведь, что данные о потерях обычно здорово расходятся, — заинтересовался Вася.

Штаб-сержант ответил:

— Японцы признали семь безвозвратно потерянных Ki.21 и десять повреждённых. Они заявили о семи сбитых «Спитфайрах» — так ошибочно они назвали Р-40. Кроме того, в результате налёта они уничтожили на Мингаладоне два «Брюстера» и пару учебных машин «Тайгер Мот». В доках было убито и ранено тысяча гражданских лиц, на улицах Рангуна японские истребители расстреляли ещё несколько сот жителей. Под огонь попадали и женщины, и дети. Естественно, в Рангуне возникла паника. У кого хватило денег — постарались удрать в Индию, подальше от кошмара. Бирманцы нападали на одиноких англичан. Местные слуги бежали из Мингаладона, совершив тягчайшее преступление: они оставили американских добровольцев без обеда! Но мы, янки, не унываем: два дня ребята Ченнолта питались бутербродами и баночным пивом, коего запасы оказались весьма значительными.

— Молодцы! — одобрил Вася.

— Китайские источники называют немного другие цифры, — продолжал штаб-сержант. — Результатом атаки первой группы союзников стали сбитый японский флагман и ещё два самолёта, затем — четвёртый японец. Остальные японцы, неприцельно сбросив бомбы, развернулись и ушли. Вторая группа — шестёрка Р-40 во главе с Нейлом Мартином (который в этом бою был убит), — сбила трёх японцев. Японцы ответили уничтожением двух американских самолетов, включая машину ведущего. Горючее было на исходе, и «Тигры» вышли из боя. Японцы же, невзирая на потери, продолжали идти к цели — бомбить аэродром Мингаладон. Так или иначе, произошло первое серьёзное сражение между АДГ и японцами. Однако ущерб Мингаладону был нанесён минимальный. Так что японцы, произведя разведку, решили повторить удар — на сей раз более крупными силами.

— Добить Рангун, — кивнул Вася.

— Для атаки выбрали Рождество, — американец криво улыбнулся. — День был жаркий и ясный. К Рангуну отправились двадцать семь Ki.30, семьдесят один Ki.21, двадцать пять Ki.43 и тридцать Ki.27. Американцы, против ожиданий, не были беспечны даже в праздник: в воздухе посменно патрулировали тройки Р-40, так что появление противника было замечено вовремя. Японцев обнаружило звено Паркера Дюпуи. На помощь ему тотчас поднялась еще одна тройка, за ними — остальная эскадрилья. Поучаствовали и англичане на «Баффоло». В шестнадцати километрах от своего аэродрома они встретили врага. И тут одна группа японцев пошла на Мингаладон, вторая повернула на Рангун. Звено Дюпуи находилось на высоте шесть тысяч метров. Оно без колебаний пошло в атаку на двадцать семь бомбардировщиков, которые в сопровождении истребителей надвигались на Мингаладон.

— Отважно, — заметил Вася. — Учитывая, на каких самолётах они летали… — Он помрачнел и прервал сам себя, а Хопкинс продолжал рассказывать:

— Ведущий сразу сбил Ki.43. Его ведомый Фред Ходжес сбил другой самолёт — не достоверно, но вероятно. Второй ведомый Уильям Рид убил стрелка на третьем бомбардировщике. Эту машину добил «Баффало» одного из британцев. Тем временем Дюпуи с Ридом преследовали три вражеских истребителя над Мартабанским заливом. Ведомый расправился с одним из них, а у ведущего заели пулемёты, и он таранил противника крылом, потеряв при этом чуть больше метра плоскости.

— Здорово! — вырвалось у Васи.

— Погоди, это не все, — остановил его Хопкинс. — Остальные «Ангелы ада» занялись группой, которая пошла к Рангуну. В ходе внезапной атаки Олдер и Хейвуд сбили по два самолёта, Макмиллан с Робертом Хедменом — по три. Однако Макмиллан попал под меткую очередь японского стрелка. Японец разбил ему мотор и лобовое стекло, так что Макмиллан срочно пошёл на посадку. Тот же стрелок в нескольких местах прострелил крыло у самолета Хейвуда.

— И вот заметь, у них получалось давать отпор вёртким японцам на этих «Кёртиссах», — вырвалось у Васи. — Значит, и я могу научиться!

— Вася, ты вообще можешь всё, — утешил его Билл Хопкинс. — Я в тебя верю. Но Рождественский бой ещё не закончен. Хедмен напал на тройку Ki.21 и после обстрела один самолёт — как утверждает американец — взорвался. Ещё один японский истребитель он сбил над заливом.

— В общем, кровь и месиво, — буркнул Вася.

Хопкинс метнул на него выразительный взгляд, но комментировать не стал.

— Самолёт самого Хедмена был буквально изрешечен вражескими пулями, так что пришлось ему садиться на брюхо на запасном аэродроме. Та же судьба постигла и Эда Оверенда — на подбитом самолёте он кое-как сел на рисовом поле. Хотя был доволен — повредил два бомбардировщика японцев… В общем, американцы заявили двадцать четыре сбитых самолёта японцев, а своих потеряли два. Британцы на «Баффало» сбили один бомбардировщик и три истребителя японцев достоверно, и ещё четыре предположительно. Потеряли четыре самолёта, и ещё три у них повреждены.

— А японцы? — полюбопытствовал Вася.

— Японцы признали потерю семи самолётов. Остальные вернулись с повреждениями, с убитыми и ранеными на борту. Свои же победы они оценили очень высоко: истребители прикрытия заявили, что сбили двадцать один американский самолёт (они упорно именовали Р-40 «Спитфайрами»), стрелки Ki.21 утверждали, что уничтожили девятнадцать американцев… Любопытно, что как раз в это время в Рангуне оказался известный нам Уильям Поули. Тот самый жадина, который занимался поставками и ремонтом американских самолетов в Китае. Он был под впечатлением от увиденного боя и привез в Мингаладон рождественский подарок — ветчину, цыплят, пиво, шотландский виски. Так что пилоты праздновали Рождество вовсю в тени баньяновых деревьев, а из джунглей поднимались столбы дыма от горящих японских самолётов. Отрадная для глаз картина!

— Картина маслом, — хмыкнул Вася. — Что-то я проголодался. Мы ведь с тобой в столовую идем или просто так прогуливаемся, от избытка свободного времени?

— В столовую! — засмеялся американский лётчик.

— А скажи мне, Хопкинс, — Вася остановился уже перед самым входом в столовую, где весело звенели ложки, — ведь из-за атаки «Тигров» японцы сбросили бомбы куда попало — то есть, надо понимать, на жилые кварталы Рангуна?

Хопкинс покривился:

— Ну да. В городе из-за этого начались пожары. Погибло около пяти тысяч жителей. И китайцы, и японцы отмечали, что «Тигры» вели бой «нетрадиционно». Но если китайцы продолжали считать «Тигров» своими защитниками, то японцы строго предупредили их: если подобная тактика будет продолжаться и дальше, то японское командование начнёт рассматривать «Тигров» как партизан — со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями.

— Ха, партизаны! — воскликнул Вася. — Мы такое уже слыхали!

— Японцы не угомонились и двадцать восьмого декабря сорок первого года пятнадцать самолётов снова пытались бомбить Рангун. Десять Р-40 пытались их перехватить, долго преследовали и в итоге выгнали. Но праздновать победу было рано. Когда после боя «Тигры» дозаправлялись, в воздухе снова появились японцы: десять бомберов и двадцать истребителей. У «Тигров» на тот момент было всего четыре готовых к взлету Р-40.

— Вот это поворот, — вздохнул Вася.

— Четыре «Кёртисса» взлетели и объединились в общую группу с англичанами, но помешать японцам бомбить аэродром не смогли. На лётном поле сгорели самолёты и ангары, имелись потери в живой силе.

— Печально, — сказал Вася, нетерпеливо поглядывая на дверь столовой.

Хопкинс нарочно не замечал этого:

— Двадцать девятого декабря японцы снова бомбили Рангун — разрушили железнодорожную станцию и пристань. Город был фактически полностью разрушен. Тридцатого декабря в Мингаладон прибыло подкрепление — двенадцать Р-40. Туда перелетели «Панды» и пять машин эскадрильи «Адам и Ева». У «Тигров» почти не оставалось к тому времени исправных самолётов. Лётный состав здорово устал, наземный персонал измотан.

— По крайней мере, Новый год прошел у них спокойно, — сказал Вася. — Всё, дружище. Приятного аппетита. Ты как хочешь, а я — обедать. Повесть о ветчине в тени баньянов не даёт мне покоя.

 Обсудить на форуме