-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
Змей Горыныч притворился, будто жалеет штаб-сержанта Билла Хопкинса:
— Что пригорюнился, добрый молодец?
— Да так, — отмахнулся Билл, — Карлсон пролетал.
Майор Штюльпнагель по прозвищу «Карлсон» производил при своем появлении очень много начальственного шума.
— С каких пор, Билл, ты сделался таким впечатлительным? — хмыкнул Горыныч. — Ты же американец, у тебя должен быть твердый лоб. А всякие переживания оставь героям заунывной русской классики. Пьеса Чехова «Иванов» и прочее...
— Ого, Горыныч, ты читал Чехова? — удивился Хопкинс.
— А ты разве не читал? — дракон прищурился.
— Я не хочу отвечать на этот вопрос! — гордо произнес Хопкинс. — Что касается «Иванова» с ударением на второй слог — то я знаю только самолет с таким названием.
— Кажется, это были позывные товарища Сталина еще в ту пору, когда он был Кобой и взрывал каких-то губернаторов, — задумчиво произнес дракон и провел лапой по земле, оставляя глубокие борозды. — Или не взрывал? Не помню точно.
— Это был конкурс на создание многоцелевого самолета, — сказал Хопкинс. — «В воздухе самолет «Иванов»! Звучит ужасно, по-моему! Чехов в гробу переворачивается.
— Многоцелевой самолет? — Горыныч сделал вид, что задумался. На самом деле дракону не нужно было напрягаться, чтобы вспомнить такие детали: змей был слишком умный и слишком долго жил на этом свете. — Насколько я помню, в середине тридцатых советские военные жаждали заполучить хорошенький такой штурмовик.
— Погоди, ты говоришь о проекте Немана? — уточнил штаб-сержант.
— Там было несколько проектов, но хорошо, раз ты хочешь — поговорим о Немане, — с подозрительной покладистостью согласился дракон. — Что можете доложить по существу дела, господин-товарищ-мистер Билл Хопкинс?
— Товарищ Горыныч, — Билл козырнул чуть шутовски, — могу доложить, что Иосиф Григорьевич Неман был совершенно выдающейся личностью, но, судя по тому, что мы о нем знаем, был талантлив, вздорен, упрям и не склонен менять свои решения, даже ошибочные.
— А может, он верил в свою гениальность как в звезду? — предположил Горыныч.
— Как в орден Красной Звезды, который он получил в тридцать третьем за постройку пассажирского самолета, «отличающегося исключительными летными качествами», — процитировал Хопкинс. — Как видишь, Горыныч, я тоже кое-что помню.
— А что было выдающегося в этом самолете?
— Экзаменуете, товарищ Горыныч? ХАИ-1 — первый в Европе скоростной пассажирский самолет с убирающимися в полете шасси. Неман всю жизнь был связан с Харьковом, с Харьковским авиационным институтом. И самолеты назвал по этому институту, а не по своей фамилии.
— Знаешь, Хопкинс, — протянул дракон, — если бы ты, как Неман, получил должность заведующего кафедрой конструкций самолетов — не имея при том даже ученого звания, — ты бы тоже уверовал в свою гениальность.
— Неман вообще не имел ученого звания. Просто был такой... из мещан, как писали в те времена. В смысле, мама — швея. Не из рабочих и крестьян, но и не дворянин. Пошел в Красную Армию, потом учился в том же Харьковском институте. И начал строить самолеты. И построил этот, с шасси, убирающимися в полете, — сказал Хопкинс.
— Ну да, — две головы дракона кивнули, третья уставилась в пространство с мечтательным видом. — А потом стал профессором. Без ученой степени. Он, кстати, так и не защитил диссертацию. Умер накануне защиты — в пятьдесят втором. От лейкемии.
— Давай лучше о самолете, — попросил штаб-сержант.
— А что о нем говорить? Неман со своим упрямством все испортил. В середине тридцатых все европейские армии наращивали техническую мощь. У кого лучше танки и самолеты — тот и молодец. Комитет обороны создал особую Комиссию, которая занималась программой перевооружения ВВС СССР. Возглавлял это дело Клим Ворошилов. Комиссия и поручила Неману изготовить третий серийный самолет Р-10 как штурмовик. Срок — 1 июня 1937 года. Но Неман срывал сроки.
— Небось, не по своей вине, — вступился Билл Хопкинс. — Ему срывали поставки.
— А не надо было держаться за эти два мотора — М-62 и М-85. Их делали в Перми и Запорожье, вечно подводили Харьков. Кроме того, и сами эти моторы были жуть какие капризные.
— Ты в них копался? — осведомился Горыныч.
Штаб-сержант с деланной скромностью пожал плечами.
— Доводилось...
— Что скажешь? — настаивал дракон.
— Скажу, что Неман действительно прогадал, зациклившись на М-62 и М-85. Это были тяжелые моторы, капризные в эксплуатации, ненадежные. В общем, можно сказать, что Неман своими руками загубил собственное детище — самолет ХАИ-5.
Горыныч пыхнул пламенем:
— Тебе не кажется, что мы сейчас отступаем от марксистского взгляда на историю?
Билл Хопкинс опешил:
— Что ты имеешь в виду?
— Маркс считает, что историю двигают массы. Коллектив. А ты буржуазно полагаешь, что история самолета ХАИ-5 замыкается на особенностях характера его создателя, то есть фактически преувеличиваешь роль личности в истории.
— Мне все равно, что сказал бы по этому поводу какой-то там Карл Маркс, — возмутился Билл Хопкинс. — Он разве был авиаконструктором? Роль Немана в судьбе самолета ХАИ-5 действительно исключительная. И погубил этот самолет тоже характер инженера, и ничто иное.
— Считаешь, если бы Неман не был таким упрямым, самолет бы состоялся? — в желтых глазах Горыныча вспыхнул огонь.
— История не знает сослагательного наклонения! — Видно было, что штаб-сержант очень доволен своим ответом: ловко вывернулся!
Но спорить с древним драконом не так-то просто.
— Иосиф Григорьевич, конечно, не был так прост, как ты хочешь изобразить, Билл, — вкрадчиво молвил дракон. — Он тщательно исследовал проблему. Встречался с военными специалистами, обговаривал с ними проект. Какой, собственно, штурмовик им потребен? Небось, ночами сидели — делали расчеты.
— Ну и?.. — нетерпеливо спросил Хопкинс.
— Ну и сложилось у нашего Иосифа Григорьевича четкое представление о том, чем должен заниматься новый самолетик в небе, — 
кивнул дракон. — Главное назначение: действуя с малых высот, скрытно подойти к цели, внезапно атаковать ее на большой скорости и, прямо скажем, моментально смыться. Прежде, чем противник сообразит, что, собственно, происходит. Следовательно, отличительная особенность самолета-штурмовика — мощное и разнообразное стрелковое и бомбовое вооружение. Плюс мощный мотор.
— А ведь звучит очень убедительно, — заметил Билл Хопкинс.
— Очертаниями ХАИ-5 повторял самолет Р-10, — взор дракона затуманился: он представлял себе самолет. — Однако по конструкции новая машина здорово отличалась. Неман хотел сделать самолет более легким. В ту пору разрабатывались новые материалы, прессованная древесина.
— Помню, — кивнул Билл.
— Ага, ну вот, — дракон хлопнул хвостом, подняв тучи пыли. — Идея была — сочетать дерево и металл. Как раз в ОКО-135 изучали свойства древесины, разрабатывали новые типы соединений, технологию склейки. Цельнодеревянные и смешанные авиационные конструкции. Сплошной эксперимент, ах... — Горыныч даже облизнулся.
— И это, кстати, тоже звучит вполне разумно, — сказал Билл Хопкинс.
— А вот препираться со Сталиным — это было неразумно, — заметил Горыныч. — После Испании были сделаны определенные выводы касательно советской авиационной техники. Она быстро устаревала. В те годы вообще такие вещи происходили буквально за пару лет. И вот Немана приглашают к Сталину и обсуждают вопрос перехода на металлическое самолетостроение. Присутствуют Ворошилов, Молотов, Ежов.
— Э... — обронил Билл Хопкинс. — Ну да. Напряженно.
— Не то слово! — подхватил Горыныч. — Немана мягко увещевают, а он ни в какую. Ему объясняют про «настоящий момент», он все больше злится. Наконец зазвонил телефон, Сталин снял трубку и отвлекся. Ворошилов взял Немана под локоток, отвел к окну и прошептал ему на ухо: «Иосиф, не спорь, Хозяин весь накалился». Неман вырвался и уехал.
— И? — спросил штаб-сержант.
— Приехал к себе в Харьков и оттуда начал бомбардировать «Хозяина» докладными записками. В ЦК партии тоже написал. Отстаивал свою драгоценную древесину. Предлагал заодно начать освоение бамбука.
— Бамбука? — Хопкинс даже охнул.
Дракон самодовольно пыхнул огоньком.
— Что, не слыхал о таком? Похоже, много еще найдется такого, друг Горацио, о чем ты не слыхал... Бамбук, по словам Немана, дает хорошие перспективы по облегчению веса. Неугомонный Иосиф Григорьевич рисовал картины массового крупносерийного производства деревянных самолетов, в том числе из бамбука. «Так что, товарищ Сталин, пересмотрите-ка свое отношение к дереву как к конструкционному материалу. Ваше мнение ошибочно, поскольку основано на неправильной информации».
— Мда... — протянул Горыныч. — Даже удивительно, что его не расстреляли.
— Вообще-то Немана с его командой хотели забрать в Москву. Так он из Харькова отправил отказ.
— Слушай, Горыныч, а когда его арестовали? — спросил Хопкинс.
Дракон зловеще засмеялся.
— Ты уже хорошо разбираешься в советской действительности, товарищ Хопкинс. Хотя по сути своей она была иррациональна. Неман, конечно, рисковал. Но риск стоил того: Сталину могло понравиться его нахальство.
— Но не понравилось? — спросил Хопкинс.
— Не понравилось, — подтвердил Горыныч. — Тем более, что на испытаниях ХАИ-5 то и дело выходил из строя мотор. Самолет сам по себе был довольно интересный: двухместный свободнонесущий низкоплан с одним двигателем М-62.
— А что он так вцепился в этот двигатель? — спросил Хопкинс.
— Говорят же тебе, это была его ошибка, — сказал дракон. — Людям свойственно совершать иррациональные ошибки. Двигатель был на восемьсот лошадиных сил, весил 520 килограммов. Когда попытались перейти на М-85, то столкнулись с проблемой, потому что М-85 весил уже 750 килограммов и потребовал переделки самолета.
— Ладно, давай дальше про самолет. Это был переделанный Р-10, насколько я понимаю? — Билл Хопкинс нашел в кармане жевательную резинку и сунул ее в рот.
— Раньше американцы жевали табак, — неодобрительно покосился на него дракон. — По крайней мере, это выглядело мужественно. Они эдак сплевывали.
Горыныч выпустил из пасти тонкую струйку пламени. Хопкинс отскочил, а дракон засмеялся.
— Хватит хулиганить, давай про самолет, — попросил Хопкинс.
— Мы о каком говорили, о ХАИ-5? — Дракон кивнул, отвечая своим мыслям. — Точнее, о ХАИ-51. В общем, фюзеляж сделали пошире, чтобы увеличить бомбовый отсек. По оси самолета установили центральную балку для подвески четырех бомб по сто кило каждая. В фюзеляжа размещалась фототурель с фотоустановкой плюс радиостанция. И главный козырь — новая конструкция шасси. Вместо пневмомеханической системы уборки-выпуска — более надежная, электрогидравлическая.
— Неман был спец по шасси, да? — сказал Хопкинс.
— Ну ты же помнишь его орден Красной Звезды, — согласился дракон. — Интересно, что конструкцию нервюра крыла разработали на основе итальянского проекта. Органы НКВД, точнее разведка этого ведомства, передала его в ОКО. Правда, любезно? Того же происхождения были и чертежи деревянных крыльевых бензобаков, пропитанных бакелитовым лаком.
— Это был совсем-совсем деревянный самолет? — уточнил Билл Хопкинс.
— Не совсем. Вообще, как мы уже установили, Неман был упертым «деревянщиком», но в проекте ХАИ-51 имелась металлическая конструкция лонжеронов в деревянном крыле. В новом лонжероне из дюраля к полкам приклепывалась фанерная лента, а уж к ней приклеивалась фанерная обшивка. Таким образом крыло облегчалось.
— Прогрессивно, — заметил штаб-сержант. — Кажется, такую же технологию во время Второй Мировой применяли на истребителях Яковлева и Лавочкина.
— В точку бьешь, штаб-сержант, — подтвердил Горыныч. — В декабре тридцать седьмого передали в производство последние рабочие чертежи ХАИ-51. Второй экземпляр штурмовика ХАИ-52 начали строить с применением новой древесины. Для увеличения весовой отдачи самолета нервюры выполнялись не из сосны, а из пихты, а обшивка фюзеляжа выклеивалась не из березового шпона, а из соснового.
— Но тут случился судьбоносный визит Немана к Сталину, — напомнил Билл Хопкинс.
— Угу. Но все было пока не очень плохо. В июне тридцать восьмого ХАИ-51 начали испытывать. Тридцать два полета. Двигатель работал паршиво, хотя общее впечатление от самолета осталось неплохое.
— Наверное, из-за того, что садился он надежно, — предположил Билл Хопкинс.
— Садился надежно, — согласился дракон, — но все остальное... Впрочем, в октябре мотор окончательно вышел из строя. Государственные испытания были назначены на конец ноября тридцать восьмого. Но мотора так и не нашли, поэтому дело сорвалось. Неман страшно переживал. А в декабре его арестовали.
— Погоди, Горыныч, — перебил Хопкинс. — Попробую угадать. Я же разбираюсь в советской действительности?
— Учитывая, сколько коньяка вы с товарищем младшим лейтенантом Васей употребили в офицерском клубе, — несомненно, разбираешься! — сказал дракон.
— Немана отправили не на лесоповал, а куда-нибудь в ЦКБ-29. «Шарашка», как тогда говорили?
— Да, — кивнул Горыныч. — НКВД отправило упрямого Иосифа Григорьевича трудиться над чужими проектами. Он участвовал в создании ПЕ-2, Ту-2. Освободили его буквально в первый месяц Великой Отечественной, причем со снятием судимости. Но с самолетом ХАИ-5 было покончено. Неман так и не построил свой деревянный штурмовик.
— Иногда я думаю, вот бы таких, как Неман, к нам на сервер! — сказал Хопкинс. — Порадовался бы, наблюдая за своим самолетиком в действии.
— Знаешь что, Билл, — сказал дракон, — до сих пор я считал, что одного Горыныча достаточно. Но если тебе нужен здесь еще яростный конструктор — кто я такой, чтобы мешать?
Билл Хопкинс рассмеялся.
— Нет, Горыныч, если вопрос стоит так, то не сомневайся: никто на свете не в состоянии составить тебе конкуренцию.
© А. Мартьянов. 29.10. 2012.
Обсудить сказку можно здесь.
