-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
— Иногда мне кажется, что мадемуазель Брунгильда и капитан Хирата общаются между собой на каком-то птичьем языке, — пожаловался Франсуа Ларош Горынычу.
— Гм, — молвил змей. — В силу моей древности, мудрости и суммарной огневой мощи рассматриваю данное обстоятельство как несущественное.
Присутствовавший при этом разговоре товарищ младший лейтенант Вася громко расхохотался:
— Горыныч, ты сам-то понял, что сказал?
— Я-то понял, а дошло ли до нашего французского друга — еще вопрос, — отозвался Горыныч величаво.
— У меня начались с этим проблемы, — признался Ларош. — Недавно я пытался понять, почему весь «Номонганский инцидент» — точнее, «конфликт на реке Халхин-гол», — пестрит тем, что у умников называется «тавтологиями».
— Э? — поднял брови Вася.
— «Тавтология» — это повторение одного и того же, — объяснил дракон. — «Масло масляное», например. «Королевская принцесса», «башковитая голова»...
— Давайте ближе к инциденту, — попросил Вася.
— «Река Халхин-гол», — изрек дракон. — Слово «гол» и означает «река». По-монгольски.
— А кто-нибудь об этом знает? — изумился Вася. — Ну, я хочу сказать — по-монгольски-то здесь кто-то вообще шпрехает?
— Не имеет значения, — отмел возражение Васи дракон. — Можно не шпрехать ни на каком языке, кроме родного русского, но все-таки знать некоторое необходимое количество иностранных слов.
— Например, японских, — добавил Франсуа Ларош. — А то скоро с мадемуазель Брунгильдой придется общаться исключительно при помощи словаря.
— Можно еще подключить язык жестов, — предложил Вася. — Похлопывание себя по голове, подпрыгивание на одной ноге, размахивание руками с демонстрацией крутого пике, захода на посадку и иных героических воздушных подвигов.
— Очень смешно, — кисло уронил Франсуа.
— Кстати, о японском словаре, — вернулся к прежней теме дракон. — Почему, хотелось бы знать, во всех советских репортажах и даже донесениях вместо «японцы» упорно писали «самураи»?
— Наверное, потому что дрались самураи, — высказал догадку Вася. — Ну, это же так назывались воины. Вот только где здесь тавтология?
— Тавтология в том, что довольно часто встречается написание — «японские самураи». Как будто существовали немецкие самураи или
английские, — фыркнул дракон.
— Не знаю, — протянул Вася, — может, китайские были или там корейские...
— «Китайские самураи» звучит примерно с той же степенью убедительности, что «стадо овец», — сказал дракон.
— А что не так со «стадом овец»? — вытаращил глаза товарищ младший лейтенант.
— То, что овец бывает «гурт», а «стадо» — это коров. Лошадей — «табун». Львов — «прайд» и так далее.
— А самолетов — эскадрилья, — вставил Франсуа Ларош.
— Это у нас эскадрилья, — мрачно возразил Вася. — И у вас. И у англичан. А у японских самураев — чутай.
— Хико чутай, — поправил Франсуа.
— Да просто «чутай», и так понятно, что «хико», то есть «воздушный», — отмахнулся Вася.
Дракон хмыкнул:
— И кто теперь говорит на «птичьем языке»?
— Отдельные слова еще не делают «языка», — вздохнул Франсуа Ларош. — Давайте разыщем капитана Хирату и уточним несколько деталей. Я периодически тону в японской терминологии. А ее все больше и больше.
Капитан Хирата обнаружился в финотделе. Зиночка, начальница означенного отдела, пролистывала толстые книги, что-то высматривала в записях и время от времени вытаскивала карточки с названиями. Хирата сидел на стуле и бесстрастно глядел в стену.
— Здравствуйте, капитан! — поздоровался Вася и стрельнул глазами в сторону Зиночки. — Здравствуйте, Зинаида Афанасьевна, — прибавил он совсем другим тоном.
— Ki-43 «Хаябуса», Ki-44 «Секи», Ki-61 «Хиен», Ki-84 «Хаяте», Ki-79 «Мансю»... — бормотала Зиночка.
— Дожили! — всплеснул руками Франсуа. — И эта шарман мадемуазель использует птичий язык...
Хирата шевельнулся и посмотрел на вошедших.
— Добрый день, господа, — произнес он. — Я могу вам помочь?
— Вы ждете новый самолет самолет? — спросил Вася.
— Мы с самолетом подождем друг друга, — ответил Хирата. — У вас затруднения с японской терминологией, не так ли?
Франсуа Ларош слегка покраснел, надеясь, что в полутемном помещении это не слишком заметно.
— Более или менее, — признал он.
— Что ж, давайте посмотрим, — любезно молвил Хирата. — На самом деле мы в Японии очень ценим, когда пытаются выучить наш 
язык.
— Мы не весь язык, а только частично, — поспешил объяснить младший лейтенант.
— Давайте частично, — согласился Хирата. — Начнем с главного — с руководителей. Часто упоминается «Коку Хомбу». Он «выступает инициатором», «требует», «ищет», «приказывает» и даже «платит». Но это не человек, как мог бы предположить неосведомленный читатель, а штаб армии.
— Гм, — выговорил Вася, но уточнять, к чему относится это «гм», благоразумно не стал.
— Далее, — продолжал Хирата, — «Кайгун Коку Хомбу» — это штаб авиации флота.
— Я знаю слово «чутай», — похвастался Вася.
Хирата чуть поклонился:
— Это весьма похвально. Я тоже знаю слово «эскадрилья». Но давайте посмотрим, что происходило в ВВС императорской армии Японии летом 1938 года, накануне «Номонганского инцидента».
— А что там происходило? Я знаю, много самолетов новых наделали, в основном Ki-27, — отозвался младший лейтенант. — И не называйте инцидент «Номонганским», это была битва на ре... на Халхин-голе!
— Я называю так, как это традиционно пишется в нашей литературе, — сдержанно ответил Хирата. — Летом тридцать восьмого авиация подверглась крупной реорганизации. Это, кстати, действительно совпало с массовым внедрением самолета Ki-27.
— О самолете в другой раз, — быстро вставил Франсуа Ларош. — А то мы никогда не закончим этот разговор.
— Вы торопитесь закончить разговор? — удивился Хирата.
— Восток — дело тонкое, — вставил Вася. — Продолжайте, господин капитан. Про реорганизацию.
После короткой паузы Хирата заговорил снова:
— Раньше у нас существовали многоцелевые воздушные батальоны — «хико дэйтай» и воздушные полки — «хико рентай».
— «Хико» — это воздух! — сказал Вася.
— Мы это уже установили, — напомнил Ларош. — Пожалуйста, не надо перебивать мсье капитана.
— Были организованы новые подразделения, — невозмутимо продолжал Хирата. — Они назывались «хико сентай» — боевая воздушная группа.
— Я читал, что «сентай» — это полк, — сказал Вася.
— Иногда передают этим словом, — кивнул Хирата. — Но лучше говорить просто «сентай», так будет правильно. Можно опускать слово «хико». Там, где речь идет об авиации, «хико» решительно все.
— Ясно, — вздохнул Вася. — Единственное слово, которое я сразу выучил и запомнил, — и то можно опускать.
— Ничего, выучите другие, — попытался утешить его Хирата (без особого успеха). — Каждый сентай был укомплектован одним типом самолетов и предназначался для выполнения одного типа задач. Например — бомбардировочные сентаи, разведывательные сентаи и так далее.
— Узкая специализация, — вставила Зиночка, отрываясь от записей.
— Абсолютно верно, — вежливо кивнул ей Хирата. — Каждый хико сентай состоял из двух или трех чутаев. Чутай — это эскадрилья.
— Очень легко запомнить, — заявил Вася. — Сентай, чутай.
— Еще шотай, — чуть улыбнулся капитан Хирата. — Шотай — это звено, обычно из трех самолетов.
— А сколько всего самолетов в сентае? — поинтересовался Франсуа.
— Возьмем «идеальный» истребительный сентай, — предложил Хирата. — Кстати, «истребитель» по-японски — «сентоки».
— Сентай сентоки, — проговорил Вася, пробуя, как звучат эти слова. — Или сентоки сентай? Ничего так, запомнить можно.
— В сентае три чутая по три шотая в каждом; в каждом шотае по три самолета, — начал перечислять Хирата. — Загибайте пальцы. Плюс самолеты звена управления — штаба, если короче, а по-японски «сентай хомбу».
— «Хомбу» значит «штаб», — проговорил Вася. — Так и запишем...
— Плюс самолеты сентай хомбу, — с нажимом повторил капитан Хирата. — И резервные машины. В общей сложности приблизительно сорок пять самолетов.
— Начиналось как задачка с ясными и конкретными данными, — отметил Франсуа, — но потом появились неизвестные факторы. Сколько резервных машин? Сколько самолетов у штаба? И результат вышел приблизительный.
— А если задачку еще больше приблизить к жизни, — добавила Зиночка, — то результат вообще получится непредсказуемый. Два шотая вылетели на задание, а навстречу им шесть советских «ишаков»...
Хирата поморщился:
— Здесь как раз результат выйдет предсказуемый. Собьют «ишаков» как пить дать.
— Зависит от того, кто «ишаками» управляет, — возразил Вася. — Сразу уж «собьют»! Всем известно, что японцы приписывали себе число побед и анекдотически убавляли число поражений.
— Да? — с неожиданным ядом заинтересовался Хирата. — У меня другие сведения. Это «Советы» приписывали себе победы, а между тем сами...
— Товарищи, не нужно ссориться, — вмешалась Зиночка. — Хороши были и те, и другие. И в плане приписок, и в остальном. Что, героев не было? Были с обеих сторон! Кстати, товарищ младший лейтенант прав: многое зависело от того, на каком этапе «инцидента» 
происходила описанная в задачке встреча и кто был за штурвалом советских самолетов.
— Война — это всегда задача с большим количеством неизвестных, — произнес Франсуа Ларош глубокомысленно.
— Давайте вернемся к японскому языку, — предложил капитан Хирата. — Это очень успокаивающее занятие.
Вася промычал что-то неопределенное, а Франсуа засмеялся:
— В самом деле?
Хирата сказал:
— О да. — Это почему-то прозвучало зловеще. — Итак, мы остановились на структуре сентая. Сентай был основной тактической и организационной единицей армейских ВВС. Однако имелись и более крупные единицы — воздушные бригады. Они носили название «хикодан».
— «Хико» — воздух! — вставил Вася.
— Хикодан состоял из двух, трех, иногда больше сентаев. Плюс штабная группа, плюс разведывательное подразделения. Разведывательное подразделение обычно подчинялось непосредственно штабу.
— Ну, вполне логично, — протянул Вася.
— Были и более крупные, — продолжал Хирата безжалостно. — От двух до четырех хикоданов с особым штабом и вспомогательными 
подразделениями могли составлять хикошидан — воздушную дивизию.
— И это все? — спросил Вася притворно-жалобным тоном.
— До сорок второго года — да, — кивнул Хирата. — Хикошидан оставался самой крупной организацией армейских ВВС Японии. В мае 1942 года появились и более крупные — «кокиган» — воздушные армии. В кокиган входили две-три дивизии.
— Мне вот что непонятно, — заговорил Франсуа Ларош. — Одноцелевой сентай — разве это удобно? Как-то не гибко.
— Мы уже установили, что война — задача со многими неизвестными, — отозвался капитан Хирата. — На самом деле это утверждение можно отнести к чему угодно, даже к такой стройной и жесткой системе, как армия. Помимо сентаев, существовали еще «докурицу хико чутаи» — отдельные эскадрильи, которые не входили в состав сентаев, а подчинялись непосредственно начальству хикодана или хикошидана.
— А эти-то как появились? — заинтересовалась Зиночка. — До сих пор все было достаточно логично и вдруг...
— Тридцать восьмой год, — поднял палец капитан Хирата. — Реорганизация. Помните? При выделении из многоцелевого хико рентая самолетов одного типа возникали трудности. Не всегда самолетов одного типа хватало, чтобы сформировать полный сентай. И тогда остатки сводили в докурицу хико чутай. И подчиняли его начальству более крупного подразделения.
— Ясно, — кивнул Франсуа.
— Между прочим, иногда несколько докурицу хико чутаев сводили в докурицу хикотай — отдельное авиакрыло, — сказал Хирата.
— Как интересно! — заметила Зиночка. — И звучит удивительно.
— Я запомнил слова «хико» и «сентоки», — заявил Вася.
— И «сентай», — напомнил Франсуа.
— А мне нравится «докурицу», — вздохнула Зиночка. — Ну, товарищ капитан... то есть, товарищ японский капитан... Берете Ki-27?
— Тряхну стариной, — согласился капитан Хирата. — Спасибо, Зиночка-тян.
© А. Мартьянов. 15.11. 2012.
Обсудить сказку можно здесь.
