-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
Товарищ младший лейтенант Вася подтолкнул локтем Ганса Шмульке, приехавшего погостить к авиаторам:
— Гляди-ка, Вольф как раздухарился! Как бы они с фройляйн Брунгильдой друг друга не поубивали.
— У вас тут разве убивают? — приподнял бровь Шмульке.
— В словесных баталиях — ого-го, брат! — поведал Вася. — Прямо клочья летят!
— Принципиальные, значит, — Шмульке улыбнулся. — Сражаются за свою точку зрения до последней капли крови.
— Звучит тотально, — подытожил Вася. — Интересно, что они не поделили в этот раз?
У Германа Вольфа красные пятна проступили на скулах.
Фройляйн Брунгильда перешла к активному наступлению:
— …Почему вы называете это авантюрой? По-моему, это было даже почтенно в своем роде! Кстати, Abenteuer, то есть «авантюра», означает на самом деле — «приключение»!
— Ничего себе «приключение» — построить целый самолет, — пробурчал Вольф.
— Это вы про какой самолет? — вмешался Вася бесцеремонно, на правах старого друга.
Шмульке обменялся рукопожатием с Вольфом и, чуть помедлив, с фройляйн Брунгильдой.
— He.162, — ответил Вольф. — «Саламандра». Лично я придерживаюсь той же точки зрения, что и Адольф Галланд, и считаю «народный истребитель» полной авантюрой. Незачем было в сорок четвертом разбазаривать силы на сомнительный проект. Лучше уж сосредоточиться на Me.262 — проект проверенный и надежный. Кстати, и такой авторитет, как Вилли Мессершмитт, поддерживал Галланда.
— Еще бы он его не поддерживал, — фыркнула фройляйн Шнапс. — Это логично.
— Зато «Саламандра» логичностью не отличалась, — парировал вахмистр. — Задумать, спроектировать и построить самолет за девяносто дней! Нереально.
— Так время какое было? — вступил Шмульке. — Это же сорок четвертый, вы говорите?
— Конец сорок четвертого, — уточнил Вольф. — Счет шел на дни, на часы!
— Руку на сердце положа, — заметил Вася, — Германию в тот момент не спасло бы никакое чудо-оружие. Разве что ядерное и больших количествах.
— Но попробовать хотелось, — возразил Шмульке, пожав плечами.
— Начальник «истребительного штаба» Отто Заур замыслил создать Volksjager — «народный истребитель», — заговорила Брунгильда. — Звучит очень романтично. «Народный»! Кстати, министр вооружений Альберт Шпеер эту идею всецело поддерживал. А вот уж Шпеера никак нельзя назвать дураком, рейхсминистр был гениальным экономистом и организатором, только благодаря Шпееру Германия могла продолжать войну до весны 1945 года...
— А в чем народность данного истребителя? — спросил Вася. И пояснил: — Мне, как комсомольцу, в общем, идея народности где-то даже близка.
— Это другая «народность», Вася, — поморщился Шмульке. — В ней содержится искра мистического безумия.
— Ну и что? — Вася пожал плечами. — Кому из тогдашних расскажи о нашей теперешней жизни — живо найдут искру безумия. Еще и упекут куда следует...
— «Народность» нового самолета, — ответил наконец Вольф, — заключалась в том, что его предполагалось сделать простым, пригодным для массового производства из дешевых материалов и при использовании низкоквалифицированной рабочей силы. 8 сентября 1944 года Технический департамент подготовил основные требования и разослал их авиастроительным фирмам.
— Давай про требования подробнее, — попросил Вася. — Чтобы не возникало никаких недоразумений на почве «народности».
— Далось тебе это определение... — Вольф поморщился. — Volksjager должен был иметь один турбореактивный двигатель BMW-003 «Штурм», весить не более двух тонн, вооружение — одна или две пушки, скорость — чуть больше семисот километров в час, продолжительность полета — полчаса. Серию намечалось запустить 1 января 1945 года. Подарок под елочку, так сказать.
— Как уже говорилось, — добавила Брунгильда, — Галланд был резко против. Его потом разжаловали и все такое...
— Ага, и повесили на него многих собак, — вставил Вольф.
Брунгильда метнула в него взгляд, но ничего не сказала и продолжила:
— ...а проект «Volksjager» все-таки запустили. Фирмы отреагировали по-разному. «Мессершмитт» вообще отказался. «Фокке-Вульф» предоставил что-то нереальное — наверное, пытался отмазаться. А вот «Хейнкель» ужасно хотел сделать этот самолет. Когда его проект отвергли по ряду причин, представитель фирмы, один из директоров — Франке — начал спорить.
— И простыми доходчивыми словами доказал, что черное — это белое и наоборот? — съязвил Вася.
— Вообще-то он объяснил, что весовые расчеты и определение летных данных проводилось по методике, которая сильно отличается от принятой «Хейнкелем». Поэтому и показатели не совпадали с заявленными, — сердито ответила Брунгильда. — На следующий день проект пересчитали по формулам «Хейнкеля». И опять вышло, что «Хейнкель» — не лучший. Победил «Блом унд Фосс». После чего вышел скандал, и директор основного комитета по самолетам — он же бывший главный директор «Хейнкеля» — Фридаг чуть не убил флигель-штабинженера Шварца, который представлял интересы «Блом унд Фосс».
— Шварц, вероятно, не остался в долгу? — тихонько подсказал Вася.
— Вам же сказали, товарищ младший лейтенант, что произошел der Skandal, — с достоинством промолвил Шмульке. — Вы представляете себе, товарищ младший лейтенант, как мог выглядеть der Skandal в Третьем Рейхе при подобных обстоятельствах?
Вася, дурачась, втянул голову в плечи.
— В результате никакого решения принято не было, — заключила Брунгильда.
— Как это типично для нас, — тихонько заметил Шмульке. — Точнее, для них, в те времена...
Заговорил Герман Вольф:
— И все равно в штаб-квартире Геринга в Восточной Пруссии было принципиально одобрено начало серийного производства «народного истребителя». Представляете? Еще проект не утвердили, еще даже фирму не выбрали, — а начало серийного производства уже одобрено, причем на самом высоком уровне! Рехнуться можно...
— Не вижу здесь ничего нездорового, — заявила Брунгильда. — Обычный риск. Заур принял решение: проект «Хейнкеля» и есть «народный истребитель». Геринг поддержал его. Шварц, однако, не сдавался и устроил очередной скандал.
— Когда фройляйн Брунгильда говорит «скандал», — добавил Вольф, — она имеет в виду, что господа участники эпизода орали друг на друга, изрыгали проклятия, топали ногами и обменивались недвусмысленными угрозами. Это я так, на всякий случай. А то, возможно, капитан Хирата считает скандалом молчаливый обмен поклонами, после чего оба участника делают себе харакири.
— Здесь нет сейчас ни одного японца, — попытался утешить его Вася. — Так что мы все поняли. Битье пивных кружек и очень грубые немецкие ругательства.
— Что-то вроде того... — кивнул Вольф. — Под конец, и это тоже очень по-немецки, решили обратиться за консультацией к академическим кругам. Показали проекты фирм «Блом унд Фосс» и «Хейнкель» двум профессорам из аэродинамического исследовательского института. Профессора посмотрели на проекты, а потом глубокомысленно предположили, что на проекте «Блом унд Фосс» могут возникнуть некоторые трудности с аэродинамикой воздухозаборника.
— Сильно, — кивнул Шмульке.
— Представляете, как неприлично торжествовали на «Хейнкеле»? — вздохнул Герман Вольф.
— Победитель всегда торжествует, — парировала Брунгильда. — Это его право. Он не обязан оплакивать проигравшего. А для «Хейнкеля» настали замечательные дни: было принято решение производить в месяц по тысяче «народных истребителей». Назвали самолет «He.500». Но чтобы обмануть вражескую разведку, переименовали в «He.162».
— Вражеская разведка, конечно, была в шоке? — осведомился младший лейтенант Вася.
— Вражеская разведка была в недоумении, — ответствовала фройляйн Шнапс. — Потому что первоначально «He.162» назывался скоростной бомбардировщик Мессершмитта. Конкурент Ju.88.
— А почему «Саламандра»? — спросил Ганс Шмульке.
— Это первоначальное название всей программы, — объяснила Брунгильда. — В общем, «Саламандра» побежала по истории быстрее ящерки. 29 октября 1944 года была закончена полная проработка чертежей. И к тому же моменту готов был уже первый опытный самолет.
— Как это? — не понял Вася.
— А вот так, майн фройнд Василий, — вступил опять Герман Вольф. — Мистика и безумие. Разработка чертежей, сборка опытного самолета и подготовка серийного производства велись одновременно. Под He.162 планировались три сборочные линии на двух заводах. Общий план предполагался — до двух тысяч машин в месяц. Эти сборочные линии должны были снабжаться узлами с целых комплексов смежных производств. Деревянные детали — на двух специально оборудованных заводах в Эрфурте и Штутгарте. Металлические фюзеляжи — на заводах «Хейнкеля» в Померании, Мекленбурге, Штассфурте в Саксонии и еще под Берлином. Задействовали пять заводов «Юнкерса». Двигатели BMW-003 производили в соляных шахтах под Урсебургом, куда переводились заводы из Берлин-Шпандау и Бездорф-Цельсдорфа.
— Соляные шахты? — переспросил Вася.
— Их переоборудовали для производства самолетов, — ответил вахмистр.
— И не только Урсебург, — добавила Брунгильда. — В соляных штольнях в Эгельне и Тартхуне выпускались фюзеляжи для проекта «Саламандра». Постройка предсерийной партии проводилась в Швехате — тамошний завод включили в программу массового производства. Да, и еще подземный завод в гипсовой шахте под Веной.
— Звучит тотально, — сказал Вася.
— Звучит «народно», — съязвил Вольф. — Программа «Саламандра» управлялась специальной проектной группой во главе с Генрихом Любке.
— Ну, и как были успехи? — спросил Шмульке.
— Как обычно в таких ситуациях, — вздохнул Вольф. — Первый опытный Volksjager He.162 полетел 6 декабря 1944 года в Швехате. Управлял им флюг-капитан Петер. Причем серийное производство уже развернулось. Вкалывали будьте-нате, по двенадцать часов и в две смены... Тем временем после двадцати минут полета у самолета оторвалась створка ниши шасси — дефектный шарнир оказался. Самолетик явил некоторую неустойчивость на курсе, но Петер доложил, что управляемость «удовлетворительна». Через четыре дня посмотреть надежду нации явились представители Люфтваффе и нацистской партии. Во время скоростного прохода над аэродромом передняя кромка правого крыла разрушилась, самолет перешел в неуправляемое вращение, упал и взорвался.
— И Петер?.. — спросил Шмульке.
— Погиб, разумеется, — вздохнул вахмистр.
— И что? — заинтересовался Ганс Шмульке.
Вася положил руку ему на плечо:
— Ты еще не догадался?
— Догадываюсь, — признал Ганс. — Производство не остановили.
— Разумеется, нет! — заявила Брунгильда. — Исследовали обломки, выяснили, что причина катастрофы — плохой крепеж. Следующий самолет поднял в воздух сам директор Франке. Чтобы показать, что самолет — хороший. И действительно это показал. Испытания продолжались и в январе, много испытаний.
— Я не понял, — вмешался Ганс Шмульке, — так этот самолет вступил в войну или так и застрял на уровне испытаний?
— Вступил, — мрачным тоном отозвался вахмистр Вольф. — Первоначально планировалось, что на He.162 посадят зеленых юнцов из «призыва Геринга». Призвали детишек, посадили на «народный истребитель» — и тут оказалось, что «народный» слишком сложен в пилотировании. Причем не только для летчиков средней квалификации, но и для опытных пилотов.
— Сюрприз, — тихонько вставил Вася.
— Поэтому новые истребители отдали JG1 Oesau. Сдавайте свои «Фокке-Вульфы» и принимайте «Хейнкели», господа. Инспектор истребительной авиации прибыл, дал машине положительную характеристику. Попутно оказалось, что машин нет, то есть они есть, но за ними надо ехать в Австрию. Поэтому в начале марта пять летчиков прибыли в Вену забирать самолеты. В середине марта начали осваивать и тут же разбили несколько штук... Часть самолетов взяли уже в апреле в Ростоке, прямо со сборочной линии. Летчиков не хватало, самолетов тоже. 30 апреля на аэродром Лекк, который стал местом сбора уцелевших частей Люфтваффе на севере Германии, прибыли штаб эскадры и наш незадачливый JG1. Оставшиеся He.162 свели в конце концов в одну группу... И тут пришли англичане, и настал всему конец.
— Вообще всему? — спросил Ганс Шмульке.
— Есть небольшое продолжение, — Брунгильда почему-то посмотрела на Васю. — Проектом «народного истребителя» заинтересовались русские. Они забрали два He.162 и всю техническую документацию. Ну еще бы, дешевая и несложная техника, плюс — деревянные элементы в конструкции. Думали, может, у себя такое диво запустить.
— Насколько я знаю, не запустили, — нахмурился Вася.
— Точно, — кивнула Брунгильда. — Исследовали трофей и от идеи отказались.
— Безрадостная история какая-то, — вздохнул Ганс Шмульке. — А показали бы вы мне, братцы, какие-нибудь красивые фигуры высшего пилотажа. На нормальных самолетах. Не таких «народных».
© А. Мартьянов. 15.12. 2012.
Обсудить сказку можно здесь.
