-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
— Тут, кажется, говорят о Черчилле? — С небес плавно спустился Змей Горыныч.
Его широкие крылья были раскинуты, легкий огонек вился вокруг головы. Поднялся ветер — это дракон приземлился и начал складывать крылья.
Собеседники терпеливо ждали, пока уляжется небольшая «буря», вызванная появлением летучего змея.
— Черчилль — один из моих любимых персонажей, — сообщил Горыныч. — Я просто не могу оставаться в стороне, когда слышу его имя.
— И почему же? — прищурился Хопкинс.
— Как объяснить словами иррациональную привязанность? — хмыкнул дракон. — Помните, как мама подарила юному Уинстону маузер, отправляя его на англо-бурскую войну?
— При чем тут маузер?.. — начал было Вольф, но дракон, не слушая, продолжал:
— Впрочем, возможно, дело в сигаре. Черчилль любил пыхать огнем, как и я. Это нас, несомненно, роднит!
— Горыныч, я сильно сомневаюсь в том, что Черчилль подозревал о твоем существовании, — напомнил Билл Хопкинс.
— Зато я знаю о нем немало! — парировал дракон. — И для платонической любви этого достаточно... Ну так что вы тут говорили о Черчилле?
— Собственно, мы обсуждали самолет «Кондор», который твой любезный Черчилль именовал «бичом Атлантики», — сообщил штаб-сержант.
— Ах, это. — Горыныч улегся, обвил лапы хвостом, как огромный кот. — Ну да, называл. Для каждого значимого явления он находил меткое словечко, понятное широким народным массам. Это было тоже очень умно. А что, разве «Кондоры» не докучали англичанам достаточно сильно, во всяком случае, в начале войны?
— Ну да, — кивнул Герман Вольф. — Мы к этому, собственно, и подходили.
— А тут и «подходить» нечего, — заявил дракон. — Англичане быстро признали проблему «Кондоров» первоочередной. Они реорганизовали береговую авиацию, срочно построили новые аэродромы. Ждали гидросамолеты «Каталина», которые должны были прибыть из Америки в апреле сорок первого.
— Много «Каталин»? — спросил Хопкинс.
— Ты должен знать, — фыркнул Горыныч. — Пятьдесят семь. Словом, Черчилль наметил серию конкретных действий, направленных на борьбу с Fw.200. Ведь «Кондоры», как вы, несомненно, помните, действовали не в одиночку, а с «волчьими стаями» — с подводными лодками. Вот на эту «связку» врагов и было обращено основное внимание. Черчилль требовал, чтобы подводные лодки преследовались на море и бомбились на судоверфях, а «Фокке-Вульфы» атаковались везде, где только можно.
— Прекрасный план! — не без иронии молвила Брунгильда Шнапс.
— А что в нем не так? — осведомился дракон.
— Отсутствие конкретности, — ответила фройляйн лейтенант.
— Конкретностью был наполнен каждый отдельно взятый случай, — отозвался Горыныч. — Корабли изменили маршруты — раз. Дальше: англичане стали устанавливать на торговые суда скорострельные зенитные автоматы и катапультные истребители. А команды комплектовали из военных моряков. В общем, довольно скоро «Фокке-Вульфы» из хищников превратились в добычу.
— И что, велики были потери среди «Кондоров»? — спросил Герман Вольф.
— Напряги память, вахмистр, и вспомнишь леденящие душу подробности, — объявил дракон. — Как только английские транспорты вооружились, начались черные дни для «Кондоров». Сравним: в марте сорок первого знакомая нам Сороковая эскадра «Фокке-Вульфов» выполнила пятьдесят пять боевых вылетов и потеряла один самолет. В апреле та же группа, совершив семьдесят четыре вылета, потеряла уже четыре самолета. В мае — еще одна гибель, в июне — две. Причем погибали геройские герои, до сих пор действительно оправдывавшие репутацию «бича Атлантики». Например, 18 июля 1941 года не вернулся «Кондор» гауптмана Флигеля. А на личном счету Флигеля числились семь потопленных и шесть поврежденных кораблей. Словом, его гибель воспринималась как ощутимая потеря. И это только один, а было их сравнительно много. Знаете ли, «Кондор» — не массовая машина, каждая была по-своему индивидуальна.
— Любой самолет индивидуален, — возразил вахмистр Вольф.
— Какой-то больше, какой-то меньше, — не сдавался дракон. — «Кондор» — больше...
— Если уж на то пошло, то на «Кондоров» охотились и ВВС США, — вступил в разговор Билл Хопкинс. — 11 декабря 1941 года, как только США вступили в войну, лейтенант Шафер на своей «Аэрокобре» сбил разведчик «Фокке-Вульф». А 14 августа 1942 года американские самолеты уничтожили свой второй «Кондор» над северным морем: один подбил «Фокке-Вульф», а второй просто взорвал его в воздухе.
— Прекрасные, хотя и единичные эпизоды, — похвалил дракон.
— Не ты ли только что утверждал, что «Кондор» — машина индивидуальная? — напомнил Билл Хопкинс. — Естественно, каждый уничтоженный «Кондор» — это отдельная история.
— Так или иначе, а с сорок второго года «Кондоры» стали тщательно избегать встреч с «Бофайтерами» и «Москито», — подытожил дракон. — Береговая авиация Великобритании знала свое дело, вот так-то. — Он победоносно обвел своих слушателей взглядом.
— И все же «Кондоры» не покидали театр военных действий! — с пафосом подхватила Брунгильда Шнапс. — С конца сорок третьего они занялись другим: перехватывали конвои союзников из Гибралтара. Обычно им сообщали немецкие агенты из Испании: так и так, очередной конвой, вылетайте, ребята. Самолеты взлетали четверками и отправлялись на цель — на малой высоте, в сомкнутом строю.
Ее глаза мечтательно затуманились: она представляла себе эти большие красивые самолеты, летящие четверками над морем.
— Затем они расходились и шли параллельными курсами, — продолжала Брунгильда. — Радиолокатор «Хохентвиль» им в помощь. Когда один из экипажей четверки обнаруживал конвой, то сообщал об этом другим. Тогда они набирали высоту — с трехсот метров поднимались на два с половиной километра — для атаки. В те времена они вылетали из Тронхейма в Норвегии.
— А как они реагировали на события на Восточном фронте? — прищурился Билл Хопкинс.
— Хорошо, что ты спросил, — дракон снова перехватил инициативу разговора. — Разумеется, «Кондоры» не оставались в стороне.
— Почему «разумеется»? — не понял Хопкинс.
— Потому что это был многоцелевой самолет, — ответил дракон. — И несмотря на его недостатки — лично я бы предпочел называть их «особенностями», — он обладал огромными возможностями. «Кондоры» были направлены на Волгу — к Сталинграду. Нельзя сказать, что много из них уцелело.
— Погоди, — остановил дракона Билл Хопкинс. — Мы знаем, как стремительно устаревала техника в те годы, особенно когда шла война. А «Кондор»? Он ведь постоянно модифицировался?
— К сорок четвертому от «бича Атлантики» осталось одно воспоминание, — сказал Горыныч. — «Фокке-Вульф» сделался легкой жертвой для патрульных истребителей и даже для самолетов морской разведки. Много их погибло к моменту высадки союзников: отступая из Франции, Сороковая эскадра уничтожила почти все свои самолеты, чтобы они не попали к врагу вместе с аэдродромами. Из того, что осталось, сформировали две эскадрильи: одну в Тронхейме, другую в Германии. Но летали они теперь только как транспортники.
— Ты все время говоришь о Сороковой эскадре, — заметил Герман Вольф.
— Потому что она была фактически единственной частью, которая использовала FW.200 почти до самого конца войны, — ответил дракон. — Техника постоянно изнашивалась, с ремонтом было плохо, в результате в составе эскадры редко числилось больше дюжины исправных машин.
— Насколько я понимаю, — заговорил, откашлявшись, Герман Вольф, — ремонтировать FW.200 было довольно трудно. А эти машины постоянно гоняли для транспортных перевозок на разничных фронтах. Вообще чудо, что из-под Сталинграда кто-то вернулся! В общем, в середине осени сорок четвертого эскадрилью расформировали. Летчиков пытались переучивать — осваивать реактивный истребитель Me.262 — но самолетов они так и не получили. Ну и на этом, по большому счету, капут.
— Погодите-ка, — вмешалась Брунгильда, — а мне интересно насчет России. Что там было, под Сталинградом, с «Кондорами»?
— А, — усмехнулся дракон. — Вам бы, конечно, куда живописнее рассказал это товарищ младший лейтенант Вася, но он сейчас в полете. Как известно, именно на «Кондоре» прилетал в Советский Союз министр иностранных дел Германии Риббентроп — для подписания мирного договора. Так что самолетик — точнее, самолетище, — в сине-белой раскраске Люфтганзы побывал в советском небе еще до войны. Ну а под Сталинградом..
Дракон задумался и мечтательно выпустил облачко пламени.
— Когда армия Паулюса была окружена, — заговорил он после паузы, — германское командование решило с воздуха снабжать ее боеприпасами, продовольствием, медикаментами и так далее. Задействовали лучшие транспортные и бомбардировочные эскадры, самолеты гражданского флота, отправили даже два элитных самолета, построенных специально для перевозки руководства Третьего Рейха. Там, говорят, салоны были отделаны по высшему разряду. Но ничего не жаль для фронта, как говорится. И вся эта прелесть полетела к Сталинграду.
— Ну и как? — спросил Герман Вольф. Он спохватился: — Не смейся, Горыныч. Мы все знаем, чем закончилась Сталинградская битва. Интересны конкретные действия «Кондоров».
— Так бы и сказал, — посмеиваясь, отвечал дракон. — «Кондоры» возили грузы, это понятно, а заодно бомбили железнодорожные эшелоны в советском тылу. Летать было сложно, сами понимаете, — русская зима. Плюс советские ВВС тоже не сидели на земле. И как Черчилль в свое время, советское руководство сочло уничтожение немецких транспортников приоритетной задачей.
— И много «Фокке-Вульфов» сбили? — спросила Брунгильда. Ей было жаль красивых пассажирских самолетов.
— Девять, — ответил дракон. — Причем два были брошены экипажами на аэродромах, и русские взяли их в качестве трофеев. Естественно, их тут же перегнали в НИИ ВВС и изучили. По мнению советских специалистов, этот самолет не обладал необходимыми для современного бомбардировщика характеристиками.
— То есть, иначе говоря, — подытожил Герман Вольф, — уже к середине сорок третьего «Кондор» начал устаревать.
Дракон кивнул:
— Именно. Скорость и потолок малы. Когда установили вооружение и броню, а также дополнительные бензобаки, самолет сделался слишком тяжелым. И мощные моторы тут не очень помогли. Вообще если почитать отчет советских испытателей, становится понятно, что самолет фактически штатский: быстро набирает скорость, управляется легко, хорошо балансируется в полете, устойчиво планирует и так далее. Но маневрировать на такой машине затруднительно, нет обзора назад для пилотов. Сами понимаете, что это значит. Ну и несмотря на то, что самолет утяжелили, система бронирования все равно недостаточна, а задние стрелки при атаке сверху сбоку из задней полусферы фактически вообще беззащитны. Ну и осталось еще довоенное уязвимое место — бензобаки и маслосистема.
— Погоди-ка, — заговорил Билл Хопкинс, — не русские ли угробили и последний из летающих «Кондоров»? Уже в пятидесятом году?
— Ха! — дракон плюнул небольшим огоньком. — В своем роде это можно считать символическим возмездием за штуку, которую проделал Курт Танк с русскими после войны.
— Так, стоп, — Брунгильда умоляюще подняла руку, — что за штуку он проделал?
— Чрезвычайно изящный ход, — ответил дракон, посмеиваясь. — В сентябре сорок шестого он явился в отделение СМЕРШ города Берлина. Ну, профессор, самолетостроитель, все дела. Предложил свои услуги опытно-конструкторскому бюро.
— Советскому? — переспросила Брунгильда.
— А то какому!.. — Дракон засмеялся. — Начальник ОКБ-1 товарищ Олехнович дал согласие. Тогда герр Танк попросил немножко денег — чтобы привлечь в группу специалистов. Он собирался прийти в ОКБ вместе с коллективом. В общем, Танк получил десять тысяч дойчмарок... и исчез. Советские спецы полагали, что Танк перебрался в английскую зону оккупации. Но англичане его тоже не видели. Он всплыл в Аргентине и строил там военные реактивные самолеты. В пятьдесят пятом, когда немецких спецов из страны выдворили, Танк на время исчез — и появился уже в Индии... А закончил свои дни в Германии, где и умер в возрасте восьмидесяти пяти лет.
Повисло молчание, которое нарушил Герман Вольф:
— Однако как же русские угробили последний «Кондор»?
— Один из трофейных «Кондоров» передали Полярной авиации, — поведал дракон. — Доработали, заменили моторы. В апреле пятидесятого в Якутске этот самолет сажал пилот Шатров из Московской авиагруппы особого назначения. Он не справился с управлением и выкатился за пределы посадочной полосы. Сначала разрушилось левое колесо. Затем сложилась ферма левой опоры шасси. Самолет с работающими моторами упал на крыло... И, в общем, на этом — всё. Чинить там было нечего, учитывая, что запчастей к «Кондору» не имелось...
— Вот случай, когда война послужила не к славе, а к бесславию замечательного самолета, — помолчав, подытожила Брунгильда. — Хотя вообще-то замечательного в его карьере — хоть отбавляй.
© А. Мартьянов. 29.01.2013.
Обсудить сказку можно здесь.
