-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
Ганс Шмульке огляделся по сторонам и присвистнул:
— Эй, есть кто-нибудь?
— Есть, — раздался голос, и перед Гансом предстал «во всей красе» Билл Хопкинс.
Штаб-сержант по обыкновению заменял механиков. Хобби у человека такое, лично знакомиться с эксплуатируемой техникой. Его комбинезон был весь заляпан машинным маслом, на щеке красовалось темное пятно.
— Привет, танкист, — кивнул Хопкинс. — Пришел проведать Васю? Товарищ младший лейтенант еще в небесах.
— Да я так просто заехал — глянуть, как вы живете, — объяснил Шмульке.
— У нас тут реактивная тема вовсю идет, — объяснил Хопкинс. — Правильнее было бы сказать — «летает», но она не столько летает, сколько падает.
— А сам ты как насчет реактивных самолетов? — спросил Шмульке.
— Мне любопытно, как они устроены, — сказал Билл. — Сама идея прогресса меня восхищает. Начинали войну с бипланами, с небесными тихоходами, а заканчивали уже с реактивными. Все-таки прогресс — поразительная штука.
— Не поспоришь, — согласился Шмульке. Он беспокойно оглядывался по сторонам.
— Горыныча, что ли, высматриваешь? — засмеялся Билл.
Шмульке неопределенно пожал плечами:
— Шутки у вашего змея бывают... неожиданные.
— Да ладно тебе, Горыныч прекрасен, — махнул рукой Билл.
— Ага, прекрасен, когда... — Шмульке заметил планирующего к ним дракона и быстро закончил фразу: — ...когда летит в небе, широко раскинув крылья.
— И извергая пламя, — завершил Горыныч, плавно приземляясь возле собеседников. — Здравствуй, рожденный ползать.
— Между прочим, мы ползаем довольно быстро, — обиделся Ганс. — И пламя извергаем не хуже некоторых.
— До реактивных скоростей бронетехнике все равно далеко, — заявил Горыныч. — Уфф. Едва оторвался. Быстрая штука — этот бесхвостый F7U Cutlass. Одно утешение для древнего змея — она все-таки ненадежная.
— Просто самолетик опережал свое время, — возразил Хопкинс.
— Видал? — Горыныч обратился к Гансу Шмульке, показывая на штаб-сержанта. — Он у нас поборник прогресса.
— Никогда этого не скрывал, — с достоинством отозвался американец. — И мне нравится Cutlass.
— Да эту штуку дольше испытывали, чем эксплуатировали, — заметил дракон. — О чем это говорит?
— О том, что она опережала свое время, — упрямо повторил штаб-сержант. — Это был очень интересный палубный самолет.
— Погоди-ка, — вмешался Шмульке, — имелся какой-то немецкий самолет, который американцы после войны прибрали и потом вовсю использовали заимствованные оттуда находки...
— Что вспомнил!.. — хмыкнул Билл Хопкинс. — Да, существует версия, что в основу Cutlass были положены разработки фирмы Arado. Мол, после окончания Второй Мировой американцы эксплуатировали идеи немецкого гения.
— А это так? — настаивал Шмульке.
— Я тебе вот что скажу: это может быть и так, а может, и нет. Известно ведь, что прогрессивные идеи приходят в голову не одному человеку на земле, а сразу нескольким, и зачастую одновременно. В любом случае, строила этот самолет американская фирма «Чанс Воут».
— Видишь ли, мой мальчик, — вступил дракон, — ВМС США захотели иметь дневной палубный истребитель, который летал бы со скоростью под тысячу километров в час на высоте более двенадцати тысяч метров. Фирма «Чанс Воут» уже отличилась: во время войны именно она сделала лучший палубный истребитель для военно-морского флота своей страны — «Корсар». Выходил, кстати, до середины пятидесятых. Так что главный конструктор Рекс Бейсел решил продолжить славную традицию и сделать истребитель с околозвуковой скоростью полета.
— Кстати, на фирме «Чанс Воут» подстраховались — у них было заготовлено целых четыре проекта, — добавил Хопкинс. — Два с нормальной схемой, два — бесхвостые. И еще, так сказать, подвиды: двухдвигательный и трехдвигательный варианты. Ты, конечно, понимаешь, что истребитель с тремя двигателями — это вообще беспрецедентно.
— Видимо, очень хотели выиграть конкурс, — предположил Ганс Шмульке.
— Именно так, мой дорогой танкист, — вздохнул дракон. — После долгих раздумий предпочтение отдали бесхвостке с двумя двигателями. 27 июня 1947 года фирма «Воут Чанс» получила долгожданный контракт на постройку двух опытных образцов.
— Растолкуй-ка ты мне — что значит «бесхвостка»? — попросил Шмульке.
— Точнее, полубесхвостка, — вставил дракон.
— Не путай товарища, — остановил Горыныча американец. — У самолетов бесхвостой схемы отсутствуют рули высоты на хвостовом оперении и элероны на крыльях. Вместо них на задней кромке крыла находится нечто среднее — элевоны. Они отвечают и за крен, и за тангаж.
— И какие это дает преимущества? — удивился Шмульке.
— Меньший вес планера — раз, — начал загибать пальцы Хопкинс. — Меньшее сопротивление. С другой стороны, отсутствие нормальных рулей высоты приводит к ухудшению тангажных характеристик... Потом с этой проблемой справились, но именно что потом. Сама бесхвостая схема успешно применялась впоследствии. В том числе — на пассажирских лайнерах, вроде Ту-144 и «Конкорд». Слыхал?
— Понятно, — сказал Шмульке. — Теперь еще одно: что означает название Cutlass?
— «Чанс Воут» продолжила «пиратскую традицию» в названии своих самолетов, — сказал Хопкинс. — После «Корсара» — «Катлесс», то есть обоюдоострая абордажная сабля.
— По-моему, очень мило, — заметил Ганс Шмульке и покосился на Горыныча.
Горыныч оценил шутку:
— «Мило»!.. Эта штуковина не была милой ни для кого: ни для гипотетического противника (с которым она не встретилась), ни тем более для собственных пилотов. Она угробила испытателей и прочих бедолаг, оказавшихся на ее пути, больше, чем при боевых действиях.
— Не преувеличивай, Горыныч, — остановил дракона Билл Хопкинс.
— Это называется гипербола, — с гордостью возразил дракон.
— Как бы это ни называлось, — упрямо стоял на своем американец, — «абордажная сабля» была смелым экспериментом... Прототипы самолета, всего два, построили на старом опытном заводе в городе Статфорд, штат Коннектикут, и летом сорок восьмого на барже перевезли в Летно-испытательный центр ВМС. 29 сентября летчик-испытатель фирмы Роберт Бейкер поднял машину в воздух.
— Начало триумфа, вопреки скептикам? — предположил Ганс Шмульке.
— Начало серии бедствий, — заявил дракон.
— Начало трудной, интересной, небезопасной, но очень перспективной работы, — возразил Билл Хопкинс.
— Тебе волю дай, ты бы пять лет разбирал и собирал этот летающий гроб, — фыркнул Горыныч.
— Собственно, этим я и занимаюсь, — засмеялся американец. — И с огромным удовольствием.
— Что, правда пять лет доводили машину до ума? — переспросил Ганс Шмульке.
— Пойми, танкист, — проговорил штаб-сержант проникновенным тоном, — пятидесятые стали для авиации революционными годами.
— Как и десятые, двадцатые, тридцатые и сороковые, — напомнил Шмульке. — Вечно все валят на революционность.
— Никто ничего не валит, — возмутился Хопкинс. — Просто... это были действительно революционные годы. Любой летательный аппарат мгновенно устаревал. Еще быстрее, чем в сороковые. А у «Катлесс» действительно имелись... гм... скажем так, врожденные пороки. Из построенных четырнадцати машин пять разбилось при испытаниях, погибли два летчика-испытателя.
— А какие пороки? — спросил Шмульке.
— Сама по себе схема создавала проблемы, — ответил штаб-сержант. — Большой угол атаки при заходе на посадку — это свойственно всем бесхвосткам. Плюс из механизации крыла «Катлесс» имел только предкрылки. Летчик в самый критический момент подхода к кромке полетной палубы видел только верхнюю часть надстроек авианосца. Еще одна неприятность: после катапультного запуска с авианосца самолет «проседал».
— С этими проблемами они так и сражались все пять лет? — уточнил танкист.
— В общем, да, — кивнул американец. — Не успели ввести в серию вторую модификацию, как появился более мощный двигатель «Вестингхаус» — вес самолета вырос на четыре с половиной тонны, длина и размах крыльев увеличились, потребовалось больше горючего. И не забывай о прогрессе оружия.
— Советы называют это «гонкой вооружений», — напомнил дракон.
Билл Хопкинс, не слушая, продолжал:
— Дополнительные топливные баки, бомбы и неуправляемые ракеты — все это крепилось к специальным пилонам. Раздвижная носовая стойка шасси достигла максимальной длины. Стартовый угол атаки довели до двадцати градусов. И в пятьдесят втором начали выпускать эту третью модификацию «Катлесс» уже серийно.
— Будь осторожен, сейчас Билл начнет говорить о моторе, — предупредил Горыныч.
— А что, — пожал плечами американец. — Мотор — это сердце любой машины. Собственно с двигателя все и начинается.
— И как показал себя «Вестингхаус»? — спросил Шмульке.
— А точнее — «Вестингхаус» J46-WE-8A, — подхватил штаб-сержант. — Да плохо показал!.. Я уж тут его разбирал, смотрел, думал... Двигатель, скажем так, не успевал за самолетом! Машина постоянно модернизировалась и становилась все тяжелее, а мощности двигателя не хватало.
— По сему случаю «Катлесс» сравнивали с тостером, — прибавил Горыныч и ухмыльнулся. — Не пытайся понять, танкист. Это чисто американская шутка. Американцы, в частности, убеждены, что без тостера жизнь не в радость. А фирма «Вестингхаус», кроме прочего, выпускала тостеры.
— И пилоты говорили, что тостеры «Вестингхаус» дают больше тепла, чем авиадвигатели «Вестингхаус», — хмыкнул Билл Хопкинс. — По-моему, очень остроумно.
Горыныч заговорщически подмигнул Гансу Шмульке:
— Видишь? Юмор — самая трудная часть в вопросе взаимопонимания между народами.
— Поэтому мы выбрали самый понятный способ общения — боевую технику, — подытожил Билл Хопкинс. — Летчики всегда поймут друг друга. Даже если принадлежат к противоборствующим сторонам. А уж тема двигателя способна объединить даже летчиков с танкистами.
— И с потребителями тостов, — сказал Ганс Шмульке.
— Вот видишь, Горыныч, — обернулся штаб-сержант к змею, — а ты говорил, что немцу американского менталитета не постичь.
— Привет, друзья! — К собеседникам подходил младший лейтенант Вася. — Перемываете кости моему самолету?
— Ты летал на «Катлессе»? — Ганс Шмульке крепко пожал руку другу.
— Точно, — энергично кивнул Вася. — Третья модель. Причем «М» — missile, по-простому — ракетная модификация. Кроме стандартных четырех двадцатимиллиметровых пушек — еще четыре ракеты «воздух-воздух» «Спэрроу-1». Быстро летает, мощно бьет.
— Кстати, сколько лет этот самолет экплуатировался? — спросил Шмульке.
— Три года, с пятьдесят четвертого по пятьдесят седьмой, — ответил Вася, не задумываясь. — В историю «Катлесс» вошел как машина катастрофически ненадежная. Более четверти выпущенных самолета этого типа разбилось в авариях. Погибли десятки летчиков. Да вот хотя бы такой факт: большинство устаревших боевых самолетов переводится в резерв. «Катлесс» просто убрали с глаз долой к чертовой матери.
— А ты-то как летал? — прищурился американец.
— Прилично, как и всегда, — заявил Вася.
— Мне всегда бывает обидно за самолет, опередивший свое время, — вздохнул Билл Хопкинс. — В конце концов, «Катлесс» был первым палубным истребителем, построенным по бесхвостой схеме, со стреловидным крылом, ракетным вооружением. Неблагодарное человечество забыло, например, что именно «Катлесс» был первым в мире самолетом, успешно осуществившим бомбометание на сверхзвуковой скорости.
— По-моему, Хопкинс, ты выступаешь в роли «адвоката дьявола», — сказал Змей Горыныч.
— Да хоть как назови, я за идею переживаю, — ответил штаб-сержант. — Идеи — новаторские, а знания, опыт — все из прошлой эпохи. Только подумай — околозвуковые скорости! Тут ведь принципиально иной подход был нужен!
— А ты, Вася, что скажешь? — обернулся дракон к младшему лейтенанту.
— Я люблю быстро летать, — ответил товарищ младший лейтенант. — Что еще добавить?
© А. Мартьянов. 25.04. 2013.
Обсудить сказку можно здесь.
