-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
— Все-таки, фройляйн Шнапс, вы должны согласиться: женщина в военной авиации — скорее, исключение, нежели правило, — по возможности спокойно произнес вахмистр Вольф.
— Во-первых, у нас здесь все равны!.. — запальчиво начала Брунгильда Шнапс.
— На самом деле к девушкам, которые позиционируют себя именно как девушки, относятся мягче, — вставил Вася. — Только не стреляйте в меня из вашего страшного маузера, фройляйн! За правду не обижаются.
— Я не обижаюсь. — Брунгильда поджала губы.
Горыныч весело спикировал на компанию сверху:
— Что за бой, а дыма нет?
— Да вот, Frau Leutnant пытается доказать, будто женщина в военной авиации — правило, а не исключение, — сказал Вася.
— Ничего подобного, — Брунгильда вконец огорчилась. — Не приписывайте мне того, что я не говорила!
— Давайте выслушаем даму, — галантно предложил дракон и обернул лапы хвостом. Сделал он это чрезвычайно элегантно.
— Я просто хотела сказать, что кроме специальных женских полков во время Великой Отечественной, были и просто летчицы. И не все они водили «небесные тихоходы», кстати... Вам знакомо, например, имя советской летчицы Евдокии Безменовой?
— Она была истребителем? — осведомился Вольф.
— Вовсе нет, — ответила Брунгильда. — Евдокия Безменова командовала бомбардировщиком! Причем экипаж состоял из мужчин. Вот так.
— Ладно, убедили, — Герман Вольф засунул руки в карманы комбинезона и весело улыбнулся. — Послушаем историю, друзья?
Он обвел глазами остальных — Горыныча и Васю.
Те согласно кивнули:
— Давно Брунгильда не баловала нас повестями из жизни великих летчиц.
— Безменову нельзя назвать «великой», — возразила Брунгильда. — Как выражаются сегодня, она лишь выполняла свою работу. Но сам по себе факт интересен. Дело в том, что она была не только красива — это можно, по непонятной причине, сказать почти о каждой летчице, — а в том, что она была еще и очень молода: двадцать первого года рождения.
— Как же она попала на бомбардировщик? — Горыныч изобразил удивление.
— Аэроклуб, — коротко объяснила Брунгильда. — В тридцать седьмом, после семилетки, поступила в аэроклуб города Армавира, а с тридцать девятого стала инструктором-общественником при этом же клубе. И, кстати, там познакомилась со своим будущим мужем — Василием Мамаевым.
— Так она была замужем? — спросил Вася.
— А что тут такого? — удивилась Брунгильда Шнапс. — Евдокию и Василия объединяло небо. Согласитесь, это прекрасно!
— Романтично, — согласился Герман Вольф.
— Может быть, они это так и не воспринимали, — задумчиво продолжала Брунгильда. — Он был старше ее ровно на десять лет. Красный командир. И тоже инструктор в летной школе. И тут началась война…
— Инструкторов, насколько я помню, неохотно пускали на фронт, — заметил младший лейтенант. — Стране нужны были летчики, а подготовить их могли только инструкторы…
— Точно, — кивнула Брунгильда. — Но в сорок втором Соединенные Штаты начали поставлять в Советский Союз по ленд-лизу всякие авиационные «диковины», в том числе двухмоторные бомбардировщики «Бостон».
— Стоп, — Вася поднял руку, призывая задержаться на этой теме. — О каких самолетах мы сейчас говорим? Об А-20?
— Дуглас А-20 — А, В, С, «Ж»… — перечислила Брунгильда. — «Хэвок» — «Бостон».
— Не забудьте еще, что этот самолет назывался ДБ-7, — напомнил Вася.
— Так, стоп, не будем путаться в номенклатуре, — остановил его вахмистр Вольф. — «Дуглас» — это название фирмы, где разрабатывался самолет. «Бостон» — так их называли в Англии. «Хэвок» — тот же самолет, только переоборудованный в ночной истребитель. А-20 — вариант для ВВС США. В разных модификациях — А, В и так далее. Но больше всего эти самолеты использовались в СССР — около трех тысяч экземпляров. Для сравнения — в США их было не более двух тысяч.
— Таким образом, мы возвращаемся к лету сорок второго, — снова заговорила Брунгильда. — В это время на фронте воевали целые дивизии на «Бостонах». Самолет этот применялся очень широко. Кстати, «Бостоны» были под Сталинградом, а потом и на Курской дуге. Самый распространенный в советской авиации иностранный бомбардировщик. Вообще «Бостоны» советским летчикам нравились: в отличие от «спартанских» СБ и Пе-2 «Бостон» отличался комфортабельностью — например, кабина была не только просторной, она еще и отапливалась. Предусматривалась бронезащита кресел. Взлет и посадка были проще, чем на Пе-2.
— А если сравнить А-20 и Пе-2? — предложил Вася. — Кто победит?
— Победит дружба, — засмеялся дракон. — Но если покопаться в вопросе подробнее, то можно заметить любопытную вещь. Дело в том, что весной сорок второго эти два фронтовых бомбардировщика были весьма близки по характеристикам. «Бостон» был тяжелее, немного выигрывал по скорости — буквально на пару десятков километров; зато у Пе-2 потолок был выше. Постепенно двигатели становились более мощными, вооружение усиливалось, оборудование делалось более сложным. И самолеты начали «расходиться». У «Бостонов» прирост тяги ушел на то, чтобы компенсировать увеличившуюся бомбовую нагрузку и более тяжелое вооружение. Летные данные машины стали хуже. Что касается Пе-2, то вес бомб, которые поднимал этот самолет, остался прежним, а вот скорость и потолок возросли.
— Скажи вот, Горыныч, — обратился к дракону Вася, — у наших уже имелся основной фронтовой бомбардировщик, Пе-2. Зачем нам еще и второй? Да еще американский! Насколько я помню, ленд-лизовские самолеты были комфортабельнее, но и нежнее.
— Естественно, имелась специфика применения «Бостонов», — кивнул дракон. — Кстати, в СССР чаще применялось именно это название. Так вот, изначально «Бостон» и задумывался как самолет многоцелевой: легкий бомбардировщик, штурмовик, разведчик. В сентябре тридцать девятого советские представители пытались прикупить партию этих самолетов. Особенно интересовала русских конструкторов такая особенность «Дугласа», как трехколесное шасси. Пока разбирались, сколько самолетов продать и как они будут поставляться — с вооружением или без, началась Зимняя война, и переговоры прекратились. Фирма «Дуглас» поставляла свои бомбардировщики Франции, Великобритании. А в декабре сорок первого эти самолеты пошли в воюющий Советский Союз. Причем не только с американских конвейеров, но и из Англии. Были новые, были те, которые успели повоевать, были варианты английские, американские, голландские…
— В любом случае они были очень кстати, — сказал Вася. — Только вот учиться на «Дугласах» было трудно — там ведь только одно пилотское кресло. Поэтому летчиков учили «вприглядку»: обучаемый ложился в отсеке за головой инструктора и следил за его действиями. А потом они менялись местами.
— Разве на ранних «Дугласах» не было дублирующего управления? — удивилась Брунгильда.
— Имелось такое, — ответил дракон, — но оно помещалось не у штурмана, а у стрелка. Оттуда ничего вперед не видно. И вообще толку от него было мало, так что потом его сняли. А наиболее массовая модификация «Дугласов» для СССР — это поздняя версия — «Ж».
— Так вот, — вступила Брунгильда Шнапс, — первыми освоили «Дугласы» летчики в Кировабаде, и в их числе Евдокия Безменова и Василий Мамаев. Привыкали к трехколесному шасси, в частности. Но самолет определенно нравился: отмечали его хорошую маневренность и то обстоятельство, что он нормально летел на одном моторе. Ну и что еще удивляло русских — обилие приборов: у «Бостона» имелся полный набор навигационного оснащения.
— То есть, идеальный самолет? — прищурился Вася.
— Естественно, нет, — дракон хмыкнул. — Идеальны только летучие змеи. А у самолетов всегда найдется недостаток. «Бостоны», например, были слабовато вооружены. Поэтому русские прямо на фронте начали ставить на эти бомбардировщики свои крупнокалиберные пулеметы.
— Так самолет становился тяжелее, а лобовое сопротивление увеличивалось, — заметил Вольф.
— На эти «жертвы» шли, — кивнула Брунгильда Шнапс. — Плюс еще уменьшалась бомбовая нагрузка. Русские занимались «самодеятельностью» с «Бостонами», пока не начала прибывать версия «Ж» — она полностью удовлетворяла всем требованиям.
— Ладно, — Горыныч внезапно переменил тему, — давайте, в самом деле, вернемся к красавице и «чудовищу». — Он облизнулся. — Для меня, как для дракона, это знаковая и животрепещущая тема.
— Безменова успешно освоила «Бостон» и стала командиром экипажа, — заговорила фройляйн Шнапс. — Ей было чуть больше двадцати, а в подчинении у нее находились трое мужчин: штурман Григорий Будко, стрелок Иван Бирюков и стрелок-радист Петр Цимбалюк.
— Интересно, как у них решались проблемы, связанные с тем, что командир — женщина, — пробормотал Вася.
— А может, проблем и не возникало? — резко спросила Брунгильда. — Она была инструктором. Наверное, умела обращаться с людьми, заставлять их подчиняться… Так или иначе, младший лейтенант Мамаева совершила на «Бостоне» семь боевых вылетов.
— Что же так мало? — осведомился Герман Вольф.
— Может быть, не так и мало, — возразила Брунгильда. — Она была классным летчиком. С апреля сорок четвертого их ближнебомбардировочный полк ударами с воздуха уничтожал живую силу и технику противника в районе Новороссийска. Про десант на Малой Земле помните? Вот как раз там. 20 апреля группа из девяти самолетов должна была отбомбиться юго-западнее Новороссийска. Командиром звена был Василий Мамаев, а Евдокия была у него ведомой справа. На высоте в тысячу двести метров два «Мессера» атаковали «Бостоны». У самолета Безменовой загорелся правый мотор. Она попыталась сбить огонь и ввела самолет в пике. Ничего не помогало! На высоте в триста метров она вывела самолет из пикирования, сбросила бомбы и повела машину к берегу. За «Бостоном» тянулся дымный шлейф. И тут штурман сообщил, что справа под крылом осталась бомба. Сбросить ее аварийно не получалось. И тут отказал второй двигатель…
— Звучит безнадежно, — заметил Герман Вольф.
Дракон отмахнулся:
— Погоди, дай закончить.
— И вот, — продолжала Брунгильда, — Безменова посадила самолет на фюзеляж, причем где-то на огороде… Рядом были советские пехотные части — солдаты сбили огонь и помогли экипажу выбраться из самолета. Штурман был ранен в ногу, стрелок-радист — в голову. Стрелок Иван Бирюков был ранен смертельно, а вот командир экипажа — без единой царапины. Пехотинцы немало подивились тому, что экипажем командовала женщина…
— А что случилось с «Бостоном»? — поинтересовался Герман Вольф.
— Во время боя была перебита система сбрасывания, — ответила Брунгильда. — Кстати, в бомболюке нашли еще одну бомбу. Если бы Евдокия посадила самолет менее удачно, «Бостон» просто взорвался бы.
— Да, повезло, — вздохнул Вася.
— Одного везения мало, — возразила фройляйн Шнапс. — 28 сентября сорок третьего экипаж Безменовой в составе звена бомбил плавсредства противника в Керченском проливе. Атака истребителей последовала незамедлительно, и три советских самолета, в том числе «Бостон» Безменовой, были сбиты. Безменова приказала прыгать. Стрелок Юрий Потапенко выпрыгнул с парашютом и был взят в плен. Тем временем Евдокии удалось вывести самолет из штопора и посадить его на аэродроме Краснодара.
— И?.. — вопросительно поднял бровь Герман Вольф.
— Дальше — четыре месяца госпиталя, а уж потом — «небесный тихоход», — поведала Брунгильда. — Безменова пересела на У-2, это был самолет связи полка. Кстати, общий налет у младшего лейтенанта Безменовой — почти тысяча часов.
— Она так и летала на У-2 до конца войны? — спросил Вася.
— Нет, в июле сорок четвертого вышла замуж за Василия Мамева, а в августе была уволена в запас «по состоянию здоровья».
— Опять ранили, что ли? — спросил Вася.
— Не будьте наивным, товарищ младший лейтенант, — сказала Брунгильда. — Я думаю, она ждала ребенка. Детей у нее, кстати, двое. И брак оказался на всю жизнь. Василий Мамаев продолжал летать на «Бостонах», командовал эскадрильей, после войны остался в военной авиации… Евдокия Безменова дожила до двадцать первого века, два года назад отметила восьмидесятилетие — многая ей лета.
© А. Мартьянов. 12.11. 2013
