133. Младший лейтенант против молнии

В офицерском клубе было шумно. Собрались почти все, но большинство пилотов заинтересованно наблюдали за бильярдным поединком между Франсуа Ларошем и Уилберфорсом Гастингсом.

За столиком, то и дело поглядывая в сторону бильярда, беседовали младший лейтенант Вася, капитан Хирата и Брунгильда Шнапс.

- У японцев много самолетов с похожими названиями, вроде «Синден». На слух различить трудно, - разглагольствовал Вася. Он был благодушен после удачного вылета. - Например, «Синден», «Сиден» - «Величественная молния», «Фиолетовая молния»… Всякие «молнии», в общем.

- А был еще «Сенден» - «Мицубиси» J4M1 – «Сверкающая молния», - вежливо добавил капитан Хирата. – Поэтому значительно проще использовать цифро-буквенное обозначение, тогда не возникнет ошибки, например: J7W1. Незатейливо и отчетливо.

- Может быть, так и проще, но зато совсем не романтично, - возразила Брунгильда. – Ведь у каждого самолета есть «личность», «лицо», а цифры и буквы этого никак не передают.

- Да бросьте вы, фройляйн Шнапс! – Вася махнул рукой. - Говорим же мы «Як-1» или «ЛаГГ-3» - и сразу все прекрасно себе представляем. Хотя это просто комбинация букв и цифр. Американцы, вон, подбирали для японских самолетов собственные названия, вроде «Вэл», и этим еще больше запутали картину.

- Ладно, вернемся к «Синдену», - кивнула Брунгильда. - К J7W1. Я думаю, нужно смириться и воспринимать названия японских самолетов как своего рода иероглиф. Некое сочетание значков, обозначающее совершенно конкретное явление.

Капитан Хирата согласно кивнул:

- Подход разумный. Иероглиф именно обозначает некое явление. Причем в реальной истории явление J7W1 было чрезвычайно коротким: всего два прототипа, из которых один вообще не был достроен. Зато, к слову сказать, достроенный прототип сохранился в музее авиатехники «Paul E.Garber» в штате Мериленд. Этот музей – часть Национального Аэрокосмического музея в Вашингтоне.

- Кстати, в воздухе самолет выглядит довольно забавно, - заговорил Вася. - Недавно была у меня с ним схватка. Я назвал этот эпизод моей боевой биографии «Мустанг против Задолета». – Он скромно потупился, ожидая взрыва смеха или похвал.

Но Брунгильда лишь заметила:

- Весьма эпично. Как раз в вашем духе, товарищ младший лейтенант.

Вася пожал плечами, скрывая разочарование:

- Никто не скажет, что я плохо справился, попав в тяжелую ситуацию, когда машина шестого уровня оказывается, что называется, лицом к лицу с самолетами восьмого уровня… В большинстве случаев шестой просто не догоняет их... И вот лечу я на «Мустанге» 51А. На этом самолете я привык к коротким атакам сверху, куда мало кто из легких истребителей заберется. Не говоря уж о том, что на высоте мой «Мустанг» сохраняет преимущества в маневре перед «тяжами». Но восьмой уровень – это все-таки слишком серьезно для меня. Тяжелые реактивные машины могут меня распылить одним залпом на «пролете», а легкие реактивные самолеты достают снизу без труда.

- Переходите, пожалуйста, сразу к «Задолету», - попросил капитан Хирата.

- Ну так вот, - Вася разгорячился и начал размахивать руками, - выпало мне схватиться с J7W1. Винт у него, как мы знаем, сзади, и вообще выглядит эта «уточка» непривычно. Что не отменяет того факта, что самолет грозный. Атакуя его короткими наскоками сверху, по привычке думаешь, что лететь он должен в другую сторону. Я к тому, что заднее расположение винта несколько сбивает с толку.

- Всех, но только, конечно, не вас? – уточнила Брунгильда Шнапс.

- Уж конечно! – отрезал Вася. – Я, кстати, быстро соображаю, что к чему, и перестраиваюсь. На своей «родной» высоте «Задолет» маневреннее меня. Не говоря уж о том, что здорово быстрее. Я слегка щипал его за хвост, а он удалялся, разворачивался и издали лупил меня из своих четырех тридцатимиллиметровых пушек. Пушки эти, черт бы их побрал, создавали огромную область поражения. И каждый раз мне приходилось быстро «прыгать» наверх. Иначе от меня осталось бы мокрое место.

- Как же вы атаковали? – поинтересовался Хирата.

- Да так и атаковал… Разворачивался и пытался попасть своими чахлыми пулеметиками «японцу» под хвост… - сообщил Вася.

- Полагаю, это зрелище могло вызвать сострадание, - отметила фройляйн Шнапс. – Японская писательница Сёй-Сенагон так и записала бы в своем знаменитом дневнике: «То, что вызывает сострадание. «Мустанг», бьющий чахлыми пулеметиками «Синдену» под хвост…»

- Что за писательница такая? Об авиации писала? – удивился Вася. – Не читал… Ладно. В общем, в конце концов, я перестал гоняться за ним и заставил его бежать за мной. Пытаясь допрыгнуть до меня, он терял скорость и энтузиазм. Мне приходилось быстро разворачиваться и в одно касание атаковать.

- Так уж и «атаковать»? Такого монстра? – прищурился Хирата.

- Точнее, я делал вид, будто атакую, - поправился Вася. - И он снова гнался за мной. XP у меня почти не оставалось, однако мне удалось заманить азартного «японца» поближе к своим. И вот на «Задолет» напали две другие машины, на сей раз одного с ним класса. И только тогда настойчивый J7W1 был сбит.

- Что ж, впечатляет, - подытожил Хирата. – В общем и целом вам достался интересный противник. Он уникален сам по себе. Ведь это был единственный проект боевого самолета конфигурации «утка», который проектировали во время Второй мировой войны. И уж точно - самый необычный самолет, построенный в Японии.

- Это была именно японская конструкция? В смысле, не заимствованная, например, у немцев? – немного бестактно поинтересовалась Брунгильда.

- Идею выдвинул капитан технического штаба японского флота Цуруно Масаёси, - ответил Хирата. - Собственно, схема появилась потому, что в самолет были изначально заложены большие перспективы на будущее. Предполагалось, что в поршневой двигатель впоследствии будет заменен на газотурбинный.

- Обидно бывает слышать, что такие прогрессивные идеи вообще никак не сыграли, - искренне огорчался Вася.

- Это потому, что японцы поздно спохватились, - объяснил капитан Хирата. - Подвела концепция исключительно наступательной войны. Когда реально потребовались в больших количествах эффективные истребители-перехватчики, способные хоть как-то противодействовать вражеским бомбардировщикам, времени уже почти не оставалось.

- А когда взялись за «Синден»? – уточнила Брунгильда.

- Только в июне сорок четвертого, - ответил Хирата.

- На самом деле это не вполне корректно, - вставил Вася. - Я имею в виду – «поздно спохватились». Кое-что про это я тоже читал… Фирма «Мицубиси» получила тактико-техническое задание на разработку одномоторного истребителя-перехватчика берегового базирования еще в тридцать восьмом. Другое дело, что большой необходимости в самолете такого типа флот в то время не испытывал, поэтому и работы затягивались. Так что прототип на «Мицубиси» был готов только к началу сорок второго.

- Ваши познания впечатляют, - кивнул Хирата. – Да, к началу сорок второго был создан «Мицубиси» J2M – «Райден», один из лучших самолетов японского флота. До появления хорошо нам знакомых «Сиден» и «Сиден-каи» - N1K1 и N1K2 – он фактически оставался единственным истребителем-перехватчиком берегового базирования.

- Давайте не отвлекаться, - попросила фройляйн Шнапс. Она боялась запутаться. - Мы говорим не о «Сидене», а о «Синдене».

- Ладно, отвлекаться не будем, - покладисто согласился Вася. - Тем более что «Синден» исключительно интересен как достижение технической мысли.

- Так как же капитану Цуруно пришла в голову эта оригинальная – чтобы не сказать удивительная – схема «утка»? – поинтересовалась Frau Leutnant.

- Давайте вспомним о том, что проект истребителя-перехватчика начали разрабатывать в условиях, когда главным считалось наступательное оружие, а оборонительное находилось, так сказать, «на задворках империи», - заговорил капитан Хирата. Он даже утратил свое обычное бесстрастие. - Поэтому поручили его конструкторам Технического Университета «Кайгун Коку Хомбу». Проект не был первоочередным, специалисты университета располагали временем для теоретизирования.

- Вообще-то это называется «фундаментальными разработками», - вставила Брунгильда. - Никакая практика не возможна без глубокого теоретического изучения предмета.

- Называйте как хотите, - кивнул японский летчик. - И вот, когда работы уже начались, Первый авиационный технический Арсенал флота – компания «Кугисе» - выделил группу инженеров в помощь разработчикам из университета. Возглавлял группу инженер-пилот, капитан Цуруно, который, собственно, и предложил скомпоновать новый истребитель по совершенно новой аэродинамической схеме.

- Тогда японцам, наверное, казалось, что у них достаточно времени, - заметил младший лейтенант. - Инженеры Кугисе спроектировали беспилотную модель по этой схеме и совместно со специалистами компании «Йокосука» провели полную программу летных испытаний для исследования аэродинамических свойств «утки». В августе сорок третьего изготовили три опытных экземпляра планеров. И неспешно начали их испытывать.

- Насколько неспешно? – уточнила Брунгильда.

- Очень неспешно, - кивнул Хирата. - Только в начале сорок четвертого произвели несколько тестовых полетов планеров, оснащенных небольшими двигателями. И как только стало понятно, что «утка» летит, техническая комиссия флота быстро разместила заказ на разработку двух прототипов «Синдена» на фирме «Кюсю». И здесь мы возвращаемся к загадочному «W» - «Ватанабе» - в названии самолета. Дело в том, что до сорок третьего «Кюсю» называлось «Кайгун Коку Ватанабе Теккосе». Но это так, след истории, дань традиционализму.

- А почему выбрали именно «Кюсю»? Кажется, у этой компании не было опыта в разработке высокоскоростных самолетов, - спросил товарищ младший лейтенант.

- Да, но зато в то время фирма располагала свободными конструкторскими мощностями. В отличие, скажем, от той же «Мицубиси», которая была перегружена работой, - объяснил капитан Хирата. - Естественно, «Кюсю» получили в помощь часть старого коллектива разработчиков «Синдена» - группу сотрудников «Кугисе» во главе с капитаном Цуруно. И в июне сорок четвертого работа закипела.

Именно тогда дальновидный Цуруно предложил конструкцию, которая позволит впоследствии заменить поршневой двигатель с толкающим винтом на турбореактивный. Вот чем, собственно, объясняется расположение двигателя в задней части фюзеляжа.

Суровая «практика» войны вмешалась в интересную теоретическую разработку. Дело в том, что проект пришлось приспособить под одну-единственную конкретную задачу: противостоять «Суперкрепостям» американцев. Это сказалось на конструкции «Синдена». Чем в первую очередь отличаются «Суперкрепости»?

Капитан Хирата обвел глазами своих слушателей.

Младший лейтенант быстро ответил:

- «Суперкрепости» характеризуются исключительной живучестью.

- Именно, - кивнул Хирата. - А число квалифицированных японских пилотов уменьшалось катастрофически, при этом количество В-29 росло. Старые перехватчики, которые честно «отпахали» почти всю войну, - «Райден» и «Сиден-каи» - уже не справлялись. Вот простая цифра, ее часто приводят: десятого марта сорок пятого года во время налета на Токио из трехсот двух В-29 было потеряно четырнадцать. И это – самый лучший результат японских перехватчиков в то время! А наземных целей было уничтожено восемьдесят пять процентов от намеченного.

Брунгильда Шнапс задумчиво произнесла:

- В-29 создавались для того, чтобы можно было достать Японию с большой дистанции, а J7W1 ставил целью своего существования достать В-29.

- Вы правы, - подтвердил японский летчик. - И тут опять подключились «умники» из университета, поскольку требовалось хорошо поработать именно над теоретической частью проекта. Артиллерийская башня В-29, защищавшая верхнюю переднюю полусферу, имела всего два пулемета калибром двенадцать и семь миллиметров. Следовательно, именно этот участок «Суперкрепости» был самым уязвимым. И атаковать решили именно из верхней передней полусферы.

- А это реально? – удивился Вася.

- Убойная дальность стрельбы из тридцатимиллиметровых пушек «Синдена» позволяла открывать огонь с дальних дистанций. Но при атаке на встречных курсах, при суммарной скорости свыше тысячи километров в час, вероятность столкновения была очень велика. Чтобы избежать этого, предлагалось атаковать под углом сверху и сбоку. При этом пристрелку пушек предполагалось делать таким образом, чтобы залп имел узкий веерообразный сектор, - сказал капитан Хирата.

Вася задумался:

- То есть по сигналу о приближении бомбардировщиков перехватчик поднимается на высоту в двенадцать тысяч метров, заходит на В-29 под углом из верхней передней полусферы, делает залп, уходит в вираж с набором высоты и атакует вторично.

- А зачем вторично? – удивилась Брунгильда. - Кажется, для поражения цели сделано все, что только возможно. Только пушки калибром в тридцать миллиметров чего стоят…

- Да, но нельзя забывать о суперживучести «Суперкрепостей», - отозвался капитан Хирата. - Да и вероятность точного попадания на высоких встречных скоростях низкая. То есть вторая атака необходима. Вот исходя из этой тактики будущих боев и строили новый самолет.

- То есть он должен был стать высокоскоростным, чтобы не попасть в неприятности с возможными истребителями сопровождения, - подытожил младший лейтенант. - Хотя, по-моему, В-29 вполне летали без всякого истребительного прикрытия... Но чем черт не шутит. Важна скороподъемность, поскольку японцы, собственно, строили «бумзумер» в чистом виде, которому требовалось перехватывать «Суперкрепости» еще на подходах к цели. Высотность. Двенадцать тысяч – это не шутка, это, в общем, достаточно много. Ну и очень важно мощное вооружение. Из двадцатимиллиметровой пушки В-29 не расстреляешь, этот монстр оставался просто неубиваемым. Поэтому японцы поставили на свой грядущий перехватчик семидесятикилограммовых монстров с калибром в тридцать миллиметров.

- А что маневренность, дальность полета? – спросила фройляйн Шнапс.

Капитан Хирата чуть улыбнулся:

- Про это решили забыть. Делали перехватчик малого радиуса действия. В-29 сами прилетали к нему «в гости», важно было встретить и подбить. Или хотя бы отогнать. J7W1 начали строить очень быстро. Как только стало понятно, что теоретически этот самолет будет то что надо. Мечтатели из флотского руководства предполагали, что на «Кюсю» им будут выдавать по тридцать таких самолетов в месяц и еще сто двадцать – на «Накадзиме». Так что к марту сорок седьмого Япония получит свыше тысячи экземпляров…

- Давайте про двигатель, - попросила Брунгильда. – Ведь это главная изюминка самолета. Тем более такого, как «Синден».

Капитан Хирата согласно кивнул:

- Да, тут интересное решение. Двигатель, установленный в носовой части фюзеляжа, охлаждается набегающим встречным потоком воздуха. А как быть с двигателем, который установлен сзади? На «Аэрокобре», на Do.335 или на шведском J-21, с которым иногда сравнивают J7W1, - везде использовались двигатели жидкостного охлаждения. Японцы пошли по другому пути. Охлаждающий воздух поступал в двигатель через два узких воздухозаборника, расположенных вдоль боковых поверхностей фюзеляжа. Но этого все равно не хватало, поэтому у самолета имелись проблемы с охлаждением двигателя на земле. Весной сорок пятого на аэродроме в северной части острова Кюсю произошла первая попытка поднять самолет в воздух. Испытывал самолет сам капитан Цуруно. Однако в момент, когда J7W1 уже начал отрываться от земли, его носовая часть приподнялась, переднее шасси оторвалось от земли, и лопасти винта стали скрести по земле. Цуруно поспешно заглушил двигатель. Лопасти были погнуты. Пострадала нижняя часть вертикальных плоскостей. В общем, пришлось возиться еще почти три месяца.

- И когда самолет все-таки взлетел? – уточнила Брунгильда.

- Третьего августа сорок пятого. На сей раз пилотировал летчик-испытатель компании «Кюсю» Йоситака Мияиси. В общей сложности J7W1 совершил три полета с общим налетом в сорок пять минут. И тут закончилась война. В сентябре сорок пятого база авиации флота Мусирода, где находился J7W1, была занята американцами. Им и достался прототип «Синдена». Они его долго разбирали, собирали, изучали, затем отправили в США… Где он до сих пор и находится.

Капитан Хирата улыбнулся своим слушателям и прибавил:

- Пойдемте все-таки посмотрим игру. Мне интересно, кто победит на этот раз. Ларош более искусный игрок, но он разгорячился и делает ошибки, а Гастингс сохраняет хладнокровие.

Обсудить сказку можно здесь.