-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
Столовую разукрасили гирляндами, цветами и лозунгами. «Слава победителям!» и «С Восьмым Марта!», написанные белой краской по красному кумачу, наверняка было творением товарища младшего лейтенанта Васи.
«Vive le printemps!» было выписано на большом куске картона. Сбоку пририсованы почему-то ромашки.
Непосредственно над столом свисал длинный свиток с изящными японскими иероглифами.
Один за другим входили в столовую пилоты. Все успели умыться и переодеться и выглядели нарядно.
Вахмистр Вольф явился вместе с Васей. Они бурно обсуждали последний бой. У Васи раскраснелось лицо, он еще не остыл после последнего вылета.
— Какой вы суровый, товарищ младший лейтенант! — заметил капитан Хирата. — Так и летали до последнего? Жаждали побед?
— Исключительно побед, — подтвердил Вася, проводя ладонью по влажным волосам.
— Вы же, кажется, после пятого боя собирались передохнуть? Или дух воина не отдыхает?
— Никогда! — подтвердил Вася. — Тем более, что у флайт-лейтенанта действительно никакого чаепития до пяти часов вечера не намечалось, тут вы оказались правы, капитан. Так что я решил не тратить времени попусту и сделал еще пару вылетов. Будет, о чем рассказать Зиночке.
Зинаида Афанасьевна пришла вскоре после младшего лейтенанта. Под ручки ее держали — справа Франсуа Ларош, а слева Уилберфорс Гастингс.
Увидев праздничное убранство столовой, Зиночка даже ахнула:
— Какая красота!
— Угадайте, где чья работа? — предложил Франсуа.
— Думаю, лозунг «Vive le printemps!» написали вы, Франсуа. Кстати, что это означает?
— «Да здравствует весна», — перевел Ларош. — А как вы поняли, что это мое?
— Язык же французский, — процедил флайт-лейтенант. — Догадаться проще простого.
— На самом деле я определила по ромашкам, — призналась Зиночка. — Не знаю уж, по какой причине, французы очень любят наши ромашки. Может быть, у меня это впечатление осталось от фильмов и книг, но…
Ларош пожал плечами:
— В этом есть доля правды!
Зиночка уселась за стол между французом и англичанином.
Вася занял место напротив. Хирата, идеально вежливый и спокойный, сидел неподвижно и ждал начала торжественного заседания.
Вольф продолжал что-то доказывать Васе. Мол, надо было не мешкать, а пикировать…
— Ну все уже, — сказал с досадой Вася. — Ну сбили нас с тобой. Этот бой не переиграешь. Тебе что, побед мало?
Наконец строевым шагом вошел майор Штюльпнагель. Он сиял регалиями, пряжками, красным носом и вообще выглядел очень пафосно.
— Начнем! — провозгласил он трубным голосом и окинул собравшихся орлиным взором. — Так, стоп. Кажется, личный состав присутствует не полностью?
И как будто по вызову, в столовую вбежала Брунгильда Шнапс.
— Ой, простите!
— Опаздываете, Frau Leutnant! — строго произнес майор. — Впрочем, сегодня мы отмечаем Международный женский праздник, поэтому никаких взысканий наложено на вас не будет. В силу специфики праздника. И все-таки нам было бы любопытно послушать, по какой причине вы изволили задержаться.
Брунгильда замялась.
— Я хотела сделать толковый доклад, — призналась она наконец. — Собирала материал. Но времени на то, чтобы изучать исторические источники и совершать боевые вылеты у меня не хватило. Тут или одно, или другое.
— Может быть, фройляйн Шнапс поделится с нами хотя бы малой толикой своего бесценного доклада? — осведомился майор.
Брунгильда растерянно посмотрела на сидящих за столом товарищей.
— Вот прямо так с порога?
— Вы же опоздали, Frau Leutnant, не так ли? Вот и отдувайтесь! — И майор плюхнулся на стул, очень довольный собой.
— Жестоко заставлять девушку делать доклад в Восьмое марта! — заметила Зиночка. — По-моему, мы с вами должны только мило улыбаться, а все остальные будут говорить нам приятные слова и дарить подарки.
— Дойдет и до подарков, — пообещал Штюльпнагель, почему-то зловещим тоном.
Брунгильда откашлялась, выпрямилась и заговорила:
— В такой день нас всех, конечно же, в первую очередь интересует тема участия женщин в развитии авиации. Мы уже давно говорим об авиатрисах, о первых летчицах. О героинях войны. А вот интересно, — продолжала она задумчиво, — какой феномен мы наблюдаем на Востоке?
— С чего вдруг Восток? — Штюльпнагель насторожился. — Мы, вроде бы, с Востоком пока больших дел не имеем?
— Да я так, теоретически… Любопытно, например, что в Японии была собственная авиация, в том числе и знаменитые самолеты, а вот женщин-летчиц не было.
Капитан Хирата поджал губы, определенно решив воздержаться от каких-либо объяснений.
— А вот в Китае — ровным счетом наоборот, — продолжала фройляйн Шнапс. — С китайскими самолетами дело обстояло не ахти, летали на зарубежных и, естественно, не самых лучших, а какие им подбросят союзники или продадут партнеры. По принципу «чего не жалко». Зато женщины-летчицы в Китае имелись.
— Это с какого же года? — осведомился Вася. — Что-то я ни одной китайской Расковой или там Амелии Экхарт не помню.
— Летчиц было очень мало, однако появились они в Китае сравнительно рано, — ответила Брунгильда. — В двадцать седьмом году в Гуандуне, в летной школе, закончила обучение Ли Юйин. Жаль, нельзя узнать подробности: каково ей жилось в летной школе и вообще почему она выбрала для себя такой путь. Может быть, потом найдутся сведения. Я пока имя хочу запомнить, на будущее.
— Двадцать седьмой? — переспросил Герман Вольф. — Вообще-то это довольно поздно. Если сравнивать с Америкой, с той же Россией…
— Была еще в двадцать втором девушка по имени Чжу Муфэй, дочь одного из первых китайских авиаторов, — задумчиво произнесла Брунгильда. — Думаю, ей папа позволил полетать. Но это, в общем, как бы не считается, поскольку они жили в Америке. Там все обстояло немного по-другому и женщина в кабине пилота не вызывала такого шока, как в Китае.
— Справедливо, — согласился штаб-сержант Хопкинс.
— Ну и самый «массовый» приток девушек в авиацию Китая — тридцать третий год. В феврале в Наньюане закончили авиашколу сразу несколько женщин, так называемый «женский выпуск»: три летчицы и девять авиамехаников.
— И чем они прославились? — осведомился флайт-лейтенант.
— Честно сказать, практически ничем, кроме самого факта своего существования, — пожала плечами Брунгильда Шнапс. — В Китае в те годы вообще царила полная неразбериха. Часто случалось так, что авиашкола вообще переставала работать из-за революционных событий. Ну или власть резко менялась, и часть летчиков уходила в партизаны. В общем, дело тонкое, как выражается наш друг Вася.
— Не слишком содержательный доклад, — заметил майор Штюльпнагель. — Я бы сказал, сумбурный. Однако давайте наградим фройляйн Шнапс аплодисментами. Все-таки она старалась.
Брунгильда ужасно покраснела.
— Я не успела, — попыталась оправдаться она. — Потому что совершила сегодня семь боевых вылетов!
— О, — восхитился майор, — похлопаем еще раз!
Пилоты весело разразились овацией.
— Садитесь, — Зиночка помахала Брунгильде. — Товарищ Гастинг подвинется. Не так ли?
Флайт-лейтенант отодвинулся, освобождая место Брунгильде рядом с Зинаидой Афанасьевной.
— И сколько у вас сегодня побед, фройляйн Шнапс? — спросил вахмистр Вольф.
— Пять! — гордо сообщила Брунгильда. — Особенно трудно далась последняя. Перед этим было два поражения. Я уж совсем было пала духом. Но сегодня праздник, поэтому вот собралась с силами и вылетела на Яке-1.
— Выбор отважных, — заметил Франсуа Ларош.
— Сейчас этот самолет очень радует меня легкостью и точностью управления. Неплохо виражит по горизонтальной плоскости и закладывает крутые вертикальные воздушные петли, — бойко продолжала фройляйн Шнапс. — В общем, я решила: будь что будет! В любом случае получу удовольствие.
— И как? — осведомилась Зиночка.
— Несколько раз я сумела оказать помощь в уничтожении врага, но затем не повезло — попала и под вражеский и под «дружественный» огонь. Потеряла много ХП. Из двигателя повалил дым…
— Может, там Горыныч поблизости закашлялся, а вы не заметили? — поинтересовался Вася.
— Горыныч не одобряет Восьмого марта, — вставил Ларош. — Не может забыть тех времен, когда драконы безбоязненно крали принцесс. А теперь, говорит, принцессы пересели на самолеты и обзавелись пулеметами. Честному змею развернуться негде!
— Это он шутит, — утешил его Вася. — У Горыныча специфическое чувство юмора.
— Хватит вам, — оборвала друзей Зиночка. — Дайте послушать, чем бой закончился. Как же вы, с горящим двигателем, вышли из положения?
Брунгильда вздохнула:
— Решила до конца боя полетать в сторонке.
— Это где все происходило? — поинтересовался Гастингс.
— Над «Крепостью», — объяснила Брунгильда. — Там вполне можно скрыться. Просторная карта, рельеф хороший, сложный. В общем, отошла я подальше, летаю… И вдруг вижу — «Густав»!
— Да, это неприятно, особенно в такой ситуации, — согласился Вася. — BF-109G — серьезный и опасный враг с мощным вооружением и очень хорошей маневренностью.
— Вообще не представляю себе, как вы выкрутились, — покачал головой Ларош.
— Ну, мне повезло, — призналась Брунгильда. — Он был тоже здорово поврежден и дымился. Я кинулась вниз. Тут помогла удача — там обнаружился обрывистый склон. Я спряталась за ним, как за стеной. «Густав» видел меня на радаре, но никак не мог обнаружить визуально. Для этого ему пришлось бы подняться выше над обрывом, но он шел, атакуя сверху, и не успел сбавить скорость.
— Ха! — воскликнул Вася, заранее потирая руки.
— И вот я вижу — он прямо надо мной, на расстоянии двухсот метров! — Брунгильда увлеклась, принялась размахивать руками, показывая, как заходил «Густав» и как действовал Як-1. — Раздумывать было некогда, и я атаковала его снизу.
— Смело, — покачала головой Зиночка.
— Вообще, как я помню, до патча попадать было проще — выстрелы окутывали врага аэрозольным облаком, но при этом наносили меньший урон. А теперь пушка и пулемет Яка бьют точно и требуют точной наводки, — опять вмешался Вася. — Хотя урон врагу наносят больше.
Брунгильда холодно посмотрела на него:
— Я могу продолжать?
— Да пожалуйста, — обезоруживающе улыбнулся Вася.
— Мне нужно было обязательно сразить врага, — трагически проговорила Брунгильда. — Второй попытки «Густав» бы мне не предоставил. Поэтому я собрала в кулак всю мою волю, — она сжала кулак, — и не стреляла до тех самых пор, пока не была полностью уверена в том, что попаду. Яростная очередь — и крыло у BF-109G переломилось пополам. Враг полетел вниз с воем и грохотом.
Зиночка вскрикнула и обняла фройляйн Шнапс.
— Вы просто молодец! — воскликнула она.
— За одним исключением, — вмешался майор Штюльпнагель. — Дело в том, что Як-1 не участвует в акции.
Брунгильда так и замерла с разинутым ртом.
Значит, все напрасно? Значит, она не получит приз?
— Да, — подтвердил ее подозрения майор. — Если бы вы не были членом нашего дружного коллектива, эта победа, несомненно, славная и прекрасная, не была бы вам зачислена. Но… ладно. Лично для вас я сделаю исключение.
Он вынул из планшета список и начал зачитывать:
— За выдающиеся успехи в акции «Дорогу новичкам», приуроченную к Международному женскому дню Восьмое марта награждаются: младший лейтенант Вася, штаб-сержант Билл Хопкинс, вахмистр Вольф, капитан Хирата, Франсуа Ларош…
— Одни парни, — хмыкнула Зиночка.
— Ну, пусть им тоже будет счастье! — сказала Брунгильда великодушно. — В конце концов, на стол накрывают для всех, а не только для нас.
Майор сложил список.
Как по волшебству, появились огромные букеты цветов, врученные Брунгильде и Зиночке.
Затем началась раздача бонусов.
Брунгильда сидела совершенно счастливая — она получила три пневматических перезапуска для двигателя («очень полезная для легких истребителей вещь», шепнул ей Вася), три перевязочных пакета и три огнетушителя.
— А почему флайт-лейтенант ничего не получил? — шепнула Зиночка.
— Потому что мне не удалось выполнить задание, — тихо ответил ей Гастингс. — Стыдно сознаться, но это так. Наверное, не надо было брать бипланы…
Из-под стола явилось шампанское.
— Нальем бокалы! — провозгласил Штюльпнагель. — За наших боевых подруг, за отважных летчиц, прекрасных противников и верных соратников с женскими ник-неймами!
© Е. Хаецкая. 04.03. 2014.
Обсудить сказку можно здесь.
