-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
11 октября 1937 года, Москва
Вызов к наркому обороны последовал неожиданно.
Недавно вернувшийся из Испании летчик-истребитель, старший лейтенант Захаров, недоумевал: почему не обычный вызов из управления кадров ВВС? Не слишком ли высокая инстанция для простого лейтенанта?
Нарком встретил летчика спокойно, держался подчеркнуто деловито. Чуть улыбался.
— Садитесь, товарищ Захаров. Скажите, — голос звучал негромко, ясно, — вы, конечно, знаете, что китайский народ ведет сейчас неравную борьбу с японскими милитаристами?
— Да, товарищ нарком, мне это известно, — сдержанно ответил Захаров.
— Американцы и прочие империалисты прислали туда своих военных специалистов, — продолжал нарком. — Но этим людям нет дел до трудового народа. Они не хотят воевать за чужую свободу. Поэтому китайское правительство обратилось к нам. Наши летчики-добровольцы помогают китайским братьям. Вам это должно быть близко, товарищ Захаров.
Лейтенант кивнул:
— Невозможно забыть Испанию.
— Я так и думал. Об этом не пишут в газетах, но командует нашими добровольцами в Китае ваш командир, Павел Васильевич Рычагов. И под началом у него не только истребительная, но и бомбардировочная авиация. Недавно он обратился в наркомат с просьбой прислать ему толковых командиров, помощников. Хочет передать истребительную авиацию под начало опытного летчика-истребителя.
— Я так понимаю, он обо мне говорил? — прямо спросил Захаров.
— А вы готовы лететь в Китай?
— Хоть сейчас! — мгновенно ответил Захаров.
20 октября 1937 года, Алма-Ата
На перроне было полно людей, некоторые — с цветами.
— Здесь они, в пятом вагоне!
Всем хотелось повидать знаменитых спортсменов-легкоатлетов, братьев Знаменских. Ведь они в составе спортивной команды общества «Труд» едут именно в этом поезде (о чем уже распространился слух)!
— Сборную везут, — авторитетно говорили на перроне. — Будет большой спортивный праздник.
В толпе мелькали карточки — поклонники мечтали взять автографы.
…Расписываясь в десятый раз «А.Знаменский» на совершенно не похожей на него фотографии, Захаров шипел сквозь зубы своим товарищам:
— Кто первый придумал назваться Знаменскими?
— Так ты пойми, Жора, — оправдывался лейтенант Шубин, — сам же видишь: едем без документов, одеты в какие-то спортивные костюмы…
— Ну и говорили бы, что общество «Труд», фамилию-то зачем!..
— К слову пришлось… Тебе, Жора, после Испании путешествовать без документов привычно, а нам еще неловко.
— Ну так привыкайте. Ничего в этом диковинного или страшного нет, — отрезал Георгий Захаров. И закричал толпе: — Пропустите, товарищи, нам надо к начальству!
…Начальство вновь прибывших «легкоатлетов» уже ожидало.
— Принимайте технику, товарищ старший лейтенант.
Захаров как старший группы ахнул: несколько десятков И-16! Затем обернулся к своим товарищам и увидел, что у них вытянулись лица.
— Мы летали только на И-15, — предупредил Шубин. — Что делать-то будем? Переучиваться некогда.
Вечером Захаров уже знал, после разговора с Москвой, что скоро в Алма-Ату прибудет еще одна группа летчиков-добровольцев. Те уже освоили И-16.
— А вы, ребята, ждите партии И-15бис, — закончил он рассказ. — Пока облетаю все самолеты, разберусь, что к чему.
21 ноября 1937 года, Алма-Ата — Кульджа-Гучен — Наньчан
— Летать над горами непросто, — пилот СБ, прибывший, чтобы вести группу И-16 в Наньчан, выглядел хмурым. Он был одет тепло, обут в унты. — Да и погода плохая, а лучше уже не будет. Давайте смотреть маршрут.
Штурманы развернули карты.
Горные аэродромы не сулили самолетам ничего хорошего: размеры у них были минимальны, а между тем следовало учитывать, что в высокогорье при малой плотности воздуха длина пробега при посадке и взлете увеличиваются.
— Еще учтите, что машины пойдут тяжело: полная загрузка горючим и боеприпасами, инструмент, крюки, тросы, палатки на случай неожиданной ночевки, запчасти... — добавил Захаров. — Не истребитель, а грузовик получается!
На пилота СБ это впечатления не произвело. Надо — значит, надо!
Первая посадка — Гучен.
— Не похоже на Испанию? — заметил вечером авиационный инженер Леонид Кальченко, близкий друг Захарова и хороший товарищ по мадридским боям. — Снег валит и валит, и горы эти кругом, как будто зло затаили.
— Не будь таким впечатлительным, Леня. Это просто горы, — сонно ответил Захаров.
Утром товарищ старший лейтенант был склонен согласиться со своим инженером. Погода и пейзаж сыграли с летчиками очень злую шутку: аэродром, и без того маленький, оказался полностью завален снегом. Утонули в снегу и самолеты.
С машин кое-как стряхнули снег.
— Что с аэродромом делать, командир?
Старший лейтенант хмурился. Вопрос не в бровь, а в глаз. Места безлюдные, населения нет, обслуга аэродрома минимальна. В общем, расчищать нечем. Да и снег продолжает валить.
— Два истребителя на рулежку, — приказал Захаров. — Катайтесь часа два, рули след в след. Накатывайте колею. По колее взлетать будем.
— Опасно, — всполошился Кальченко. — Хоть метр в сторону дадут при разбеге — и все, авария.
— Другого выхода нет, — ответил Захаров. — Ничего, народ у нас опытный, летать умеют, все обойдется. Спортсмены же, в конце концов!
— Спортсмены? — не понял Кальченко.
— Ну да, легкоатлеты. Знаменитые бегуны. И летуны, — позволил себе улыбнуться старший лейтенант.
И действительно, через три часа все И-16 снова были в воздухе.
Впереди показалась Великая Китайская стена.
1 декабря 1937 года, Нанчань
В старинном особнячке на окраине города было накурено.
Комсостав обсуждал будущие военные действия.
— Война эта здорово отличается от той, что мы вели в Испании, — говорил командир нанчаньской группы Рычагов. — И по целям она другая, и с военной точки зрения не похожа. Против нас работает хорошо сложившаяся военная школа. Сильная школа, чего уж там. Японцы — серьезный противник. Наша задача — планировать и осуществлять неожиданные для врага удары, срывая таким образом замыслы японского командования. До нашего прибытия китайцы оставались практически беззащитными с воздуха. Ну, теперь-то все поменялось.
Он перевел взгляд на Захарова.
— Теперь об истребителях. Японцы усилили массовые налеты на Нанчань и Ханьчжоу. Вы должны прикрывать крупные города, не пускать туда бомбардировщиков. Имейте в виду, товарищ старший лейтенант: японцы умеют летать далеко за линию фронта. И не только бомбардировщики, но и истребители. Берут с собой дополнительные баки, долетают до цели, баки сбрасывают — и в бой. Углубляются на двести-триста километров в тыл противника. И дерутся очень хорошо. Самолеты, Георгий, у них маневренные. «Ишачкам» придется непросто.
— А здесь какой секрет? — нахмурился Захаров.
— Никакого секрета: японский истребитель сделан из дюралевых сплавов. Зато по мощности мотора и вооружению японский И-96 преимуществ не имеет. С ним можно сражаться и на И-15бис. Такой вот секрет.
— Раздобыть бы японский самолет да покопаться в нем хорошенько, — размечтался инженер Леонид Кальченко.
Рычагов перевел на него взгляд:
— А это очень правильное направление мысли, товарищ Кальченко. Попробуем заполучить хотя бы один экземпляр. Да вот только сделать это трудно. Мы же имеем дело с самураями: в плен они не сдаются, подбитые машины не сажают.
— А что с ними делают? — удивился Захаров. — Просто падают?
— Или уводят самолет в горы и разбивают там, или направляют в озеро или болото. И поди оттуда вытащи.
— Что-нибудь придумаем, — заверил Захаров. — Не может быть, чтобы они не совершили ошибки.
18 февраля 1938 года, Нанчань
— Старший лейтенант Захаров, вам поручено привести из Ханьчжоу дополнительную группу И-16, — приказал Рычагов. — Налет японцев на Нанчань, по нашим источникам, ожидается в любой момент. Подкрепление нам понадобится.
— Слушаюсь, товарищ командир. Разрешите взять мою «нулевку»?
— Полетите на И-16, — ответил Рычагов.
«Нулевкой» называли И-15бис Захарова просто потому, что на ней вместо обычного номера был выведен огромный ноль.
Так было решено обозначать машину командира — чтобы ее видели издалека.
Захаров откозырял и вышел из особнячка.
18 февраля 1938 года, авиабаза Тайхоку
Майор Хироши удовлетворенно кивал. Тем временем лейтенант Ямато хмурился и делал зверское лицо, желая подстегнуть усердие китайского перебежчика.
Это возымело действие: господин Хо униженно кланялся и повторял:
— Я назову еще имена и должности, опишу их самолеты и все, что удалось услышать в штабе.
— Осведомленность о противнике — немаловажная вещь, — заметил Хироши. — Мы уже знаем поименно всех офицеров, знаем даже, кто женат, а кто холост.
— Их главный истребитель на машине имеет знак «ноль», — сказал господин Хо. — Самолет командира легко заметить.
— Он воображает себя великим полководцем, который в золотом доспехе скачет в атаку впереди своих людей! — заметил Ямато и засмеялся.
Майор, однако, не поддержал веселья, и попытка подчиненного улучшить его настроения пропала втуне.
— Он выделил свой самолет, потому что подает в бою команды. Но для нас это хорошо. Приказываю отправить два звена наших истребителей, чтобы сбить «нулевой» самолет! Уничтожить его любой ценой.
19 февраля 1938 года, Нанчань
— Тревога!
— Товарищ командир! — Лейтенант Николай Смирнов подбежал к Рычагову. — Разрешите взять «нулевку»! Захарова нет, а я командую «бисами».
— Разрешаю.
Смирнов сел в самолет Захарова и повел группу И-15бис навстречу противнику.
«Бисы» шли на высоте в четыре с половиной тысячи метров.
Вторая группа советских истребителей — И-16 — двигалась ниже.
Эту тактику воздушного боя советские летчики-истребители разрабатывали в небе Китая несколько месяцев.
И-15бис — самолет более маневренный. Именно ему поручалось отсекать японские истребители от бомбардировщиков и сковывать их боем.
Тем временем вторая группа, состоящая из И-16, атаковала бомбардировщики. Этот советский истребитель использовал против японских бомбардировщиков свои преимущества в скорости и маневренности.
Сейчас предстояло реализовать отработанную схему в действии.
Левый ведомый Смирнова — Душин — первым заметил японские бомбардировщики. Они действительно шли на Нанчань на высоте в три тысячи метров.
Удобное положение для атаки.
«Не видит он их, что ли?» — Душин вылетел вперед и показал пилоту «нулевки» на вражеские самолеты.
Но Смирнов покачал головой: задача их группы — найти и отсечь японские истребители. Они наверняка где-то рядом.
Душин попытался занять место в строю, но не успел: неожиданно сверху на головное звено, ведомое «нулевкой», набросились японцы.
Их было в три раза больше, чем «бисов». Душин оказался отрезанным от командира и правого ведомого.
Уходя от атаки, Душин подбил один И-96 и тут же был атакован другим. Неожиданно «бис» начал терять высоту, мотор стал давать перебои. Еще два японца набросились на советский истребитель…
И в этот момент «ишачок» вырвался из огненной «карусели» — столь хорошо памятной еще по испанским боям, — и открыл огонь по противнику.
За первым И-16 появились и другие. Отправив бомбардировщики на землю, они пришли на помощь своим товарищам.
Японцы лишились численного преимущества и отошли, потеряв двенадцать самолетов.
Захаров с группой из Ханьчжоу прибыл, когда бой уже закончился.
Он смотрел, как возвращаются на аэродром летчики.
Один за другим садились самолеты.
— А где моя «нулевка»? — спросил Захаров.
— Коля Смирнов погиб, — ответил Рычагов. — Это я разрешил ему взять твой самолет. За ним, я так думаю, специально охотились.
…Предположение командира подтвердилось, когда через несколько дней на аэродром привезли японскую газету.
— Они специально выделили два звена истребителей, чтобы уничтожить командирский самолет, — сказал Рычагов, показывая Захарову заметку с фотографией. — Думаю, господин Хо, исчезновение которого нас так удивляло, перебежал к японцам и рассказал им интересные подробности о нас. Они вообще слишком много про нас знают, Георгий.
— Коля взял на себя мою судьбу, выходит, — подавленно произнес Захаров.
— У каждого своя судьба, Гоша, — строго возразил командир. — Остался ты жив — сражайся дальше. А теперь давай-ка вот о чем подумаем: японцам удалось прорваться сквозь боевой строй И-15бис. Этого не должно было случиться. Нужно поразмыслить над тем, как улучшить тактику воздушного боя.
Война продолжалась…
© А. Мартьянов. 29.09. 2013.
