-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
8 июля,1944 года, Калвер-Сити, Калифорния
Капитан Тэд Лоусон поднялся на сцену, тяжело опираясь на трость.
Фильм закончился. Сотни зрительских глаз устремились на его создателей — режиссера, актеров, авторов сценария, и в их числе — Лоусона, который просто и откровенно рассказал людям о своей жизни.
Сейчас его спросят — каковы его впечатления от фильма?
А что он сможет сказать? Все и так, и совсем не так… Даже не съемках все казалось менее реальным. Как будто все это — о ком-то другом, не о нем и не о его экипаже…
Актер Ван Джонсон — очень симпатичный, только внешнего сходства немного. Из всего экипажа похож, пожалуй, только стрелок — Дэвид Тэтчер.
Лоусон написал книгу «Тридцать секунд над Токио», пока возвращался к нормальной жизни.
Насколько нормальной может быть жизнь с протезом вместо левой ноги…
Он рассказал о самых важных тридцати секундах своей жизни. О том, что им предшествовало и о той цене, которую пришлось за них заплатить.
Потом ему предложили снять по книге фильм. Он согласился.
Лоусон заметил слезы на глазах многих зрителей. Может быть, фильм слишком личный. Насколько личной может быть история о полете бомбардировщика…
18 апреля 1942 года, 13 часов, Токио
«Драная утка» — так «любовно» именовался В-25, бомбардировщик Тэда Лоусона, — достигла берегов Японии, когда порт уже пылал, а воздушная тревога ревела над всем побережьем.
«Драной» «утка» стала во время первых тренировок во Флориде. Тогда летчики учились поднимать средний бомбардировщик, ограничив длину пробега всего пятьюдесятью метрами.
Конечно, учились они в обстановке полной секретности. Им было запрещено обсуждать версии — зачем все это вообще понадобилось, — даже между собой.
Но предположения все равно имелись, хотя и звучали они дико: бомбардировщикам предстояло взлетать с палубы авианосца.
Так или иначе, а в самом начале тренировочных полетов Лоусон слишком высоко задрал нос самолета и сделал это слишком рано. В результате — сжег хвостовой костыль.
Другие пилоты в насмешку назвали его самолет «подбитой птицей».
«Драная утка» — появилась лихая надпись на борту В-25. Над надписью ехидно ухмылялся боевой утенок.
…Японские истребители шли на перехват на высоте приблизительно в полкилометра.
Бомбардировщик В-25В приготовился к бою.
Но «Зеро» прошли мимо, и только один отделился от общего строя и начал пикировать на американца.
В-25В не стал вступать в бой — Лоусон прибавил скорость и ушел. Похоже, истребителям сейчас не до него. У японцев слишком много забот и без одиночного В-25В.
Впереди пылал Токийский залив. Казалось, горела самая вода — разлилась нефть.
Бомбардировщик шел неправдоподобно низко, метрах на тридцати. Отражение как будто гналось за самолетом.
Штурман лейтенант МакКлур нарочито бесстрастно сообщил:
— Японский авианосец справа по курсу. Будем бомбить или летим до города?
И в тот же миг сам Лоусон заметил другой В-25 прямо по курсу.
— Уходит от Японии, отбомбился, — пробормотал он. — Какой там номер? Чей самолет?
— Судя по номерам — капитана Джонса, — доложил второй пилот, лейтенант Давенпорт.
— Ладно, ребята, теперь наш черед насыпать японцам картошки, — Лоусон набрал высоту и прошел прямо над берегом.
Авианосец они трогать не стали. Оставили другим.
И вот четыре бомбы «Драной утки» полетели вниз — три на завод, стоявший у самого берега, одна — на плотно застроенный жилой район.
— Куда попали? — спросил Лоусон, ложась на обратный курс.
— Не сумел отследить, — признался штурман. — Все в дыму. Думаю, завод мы разнесли. Там была цистерна и трубы, все взорвалось.
— Юго-восточная часть города горит, — доложил бомбардир Роберт Кливер.
— Ладно, ребята, глазеть вниз некогда, — оборвал Лоусон. — Зенитчики нас взяли в кольцо. Вон как пристрелялись — того и гляди попадут.
Вокруг самолета действительно расцветали «букеты» разрывов.
— Вот черти, — поневоле восхитился бомбардир. — Высоту нашу определили точно.
— Они плохо знают наши возможности, — хмыкнул Лоусон. — Иначе взяли бы верное упреждение. Мы быстрее, чем кажется японцам там, на земле.
В-25 помчался вперед.
Тем временем японцы — на удивление скоро — поняли свою ошибку и исправились. Следующий снаряд разорвался почти у самого носа бомбардировщика.
— Эге, эдак они в нас, пожалуй, попадут! — воскликнул Лоусон.
Он резко пошел вниз, разогнал скорость до пятисот шестидесяти километров в час и полетел над морем в сторону Китая.
— Садимся на воду, — предложил штурман.
— Дотянем до берега, — возразил Лоусон. — Жаль бросать самолет. Вон, совсем немного уже осталось.
— Подходящей площадки нет, — второй пилот смотрел на приближающуюся китайскую землю. — Берег скалистый…
Самолет рухнул на нос на мелководье, недалеко от берега, корпус разломился.
Дэвид Тэтчер выбрался из самолета первым. Он находился в корме и не пострадал. Бортинженер-стрелок огляделся по сторонам: никого.
Пейзаж незнакомый, чужой. Запах бензина, гари. Море бьет о скалы, треплет погибший самолет.
Голова гудела. Тэтчер ощупал себя — цел.
— Командир! — позвал он. — Эй, ребята! Дэн, Чарли!
Он забрался обратно в самолет и вытащил Лоусона. Лейтенант стонал, левая штанина пропиталась кровью, ноги волочились, как поленья.
Положив Лоусона на землю, стрелок вернулся к самолету.
— Я здесь, — подал голос второй пилот. — Придавило. Помоги выбраться.
— А где штурман?
— Без сознания. Ну и посадочка!..
— Теперь нам только не хватает, чтобы появились японцы.
— По последним данным, эта территория Китая пока не занята японцами. Ее контролирует Чан Кайши. Где же Чучжоу? — Лоусон качал головой. — Что я натворил! Я разбил самолет, команда ранена… Мы здесь пропадем, если помощь не придет.
— Тише, сэр, — остановил его стрелок и потянулся за пистолетом. — Там какие-то люди. Может быть, японцы.
— Не стреляй, — остановил его Лоусон.
Из-за скалы вышли люди в широкополых шляпах.
— Китайцы! — выдохнул Лоусон. — Надо у них узнать, где аэродром.
Но добраться до аэродрома не получилось — члены экипажа «Драной утки» слишком сильно пострадали.
Китайцы переправили их в ближайшую деревню.
Лоусону путь показался бесконечным.
К его удивлению, в деревне нашелся образованный китаец в европейском костюме. Он сносно говорил по-английски.
— Меня зовут Дун Лю Шэн, я инженер, — представился он. — Наши люди повсюду высматривают, где сели американские самолеты, — объяснил он. — Мы подбираем экипажи, помогаем им уйти от японцев. Японцы идут по пятам. Они уже близко! Нам известно, что по крайней мере один экипаж захвачен ими в плен.
— Нам нужен врач, — сказал Лоусон. — Штурман совсем плох. Да и у меня что-то нога не слушается — наверное, сломана.
— Мы постараемся вам помочь, — повторил китаец.
— Послушайте, надо связаться с аэродромом Чучжоу. Если нам повезло, то экипаж лейтенанта Дональда Смита уже там. У них в составе экипажа есть настоящий американский доктор — лейтенант Томас Уайт.
— Что врач делает на борту бомбардировщика? — удивился Дун Лю Шэн.
— Он непременно хотел участвовать в миссии. Считал ее исторической. Поэтому он готовился и в конце концов стал бортстрелком. Думаю, он сумеет нам помочь, если вы его отыщете.
— Постараюсь, — обещал Дун Лю Шэн. — Надеюсь, его экипаж не оказался в руках у японцев. В противном случае дело плохо.
— А как японцы обращаются с пленными?
— Я практически не сомневаюсь в том, что все американские летчики, которые оказались у них в руках, будут казнены либо замучены в тюрьме, — бесстрастно ответил китаец.
Дун Лю Шэн не ошибся. Судьба двух экипажей, попавших к японцам, оказалась весьма плачевной.
Лекции лейтенанта Стефана Джурика, бывшего заместителя морского атташе в Токио, которые он прочитал летчикам на борту «Хорнета» (этот курс назывался «Как приобрести друзей и оказать влияние на японцев»), не помогли им избежать жестокого обращения в тюрьме и последующего расстрела.
20 апреля 1942 года, деревня близ Чунцина
— Уайт! — Тед Лоусон обрадовано приподнялся на подушке. — Вот теперь я уверен, что все будет хорошо.
— Не очень, — хмуро отозвался врач. Он успел уже переговорить с китайцем и осмотрел ногу Тэда. — Боюсь, начинается гангрена.
— Отрежешь мне ногу?
— Другого выхода нет. Хорошо, что я знаю твою группу крови, а еще лучше то, что она совпадает с моей, Тэд. Готовься...
Операция прошла успешно.
Спустя несколько дней Уайт уже развлекал своего пациента рассказами.
— Мы добрались до Токийского залива одновременно с экипажем майора Хилгера. Потом Хилгер полетел в сторону Нагои, а мы — на Кобе. Смит пересек залив, набрал девятьсот метров и рванул на север. Шли с хорошей скоростью, почти четыреста километров в час.
— Так уж четыреста? — усомнился Лоусон.
— Я всего лишь стрелок, — развел руками врач. — Хорошо шли, уверяю тебя. Мы обогнули восточное побережье Японии и увидели порт. Наша цель была сталелитейный завод, верфь Кавасаки, авиастроительный завод.
Совещания по поводу целей проводились с каждым экипажем отдельно, поэтому многие детали были неизвестны. Сейчас Лоусон слушал с огромным интересом, забывая о собственном несчастье.
— Мы отбомбились, — продолжал Уайт, — и только после этого зенитная артиллерия японцев сообразила открыть огонь. На нас накинулись по меньшей мере два истребителя. Но Смит спикировал и разогнал самолет до пятисот километров в час.
— Насколько точно вы отбомбились? — спросил Лоусон, припомнив, как горели жилые кварталы Токио и сильно сомневаясь в том, что не его «Митчелл» был тому причиной.
— Честно сказать, никому из экипажа не удалось заметить, куда упали бомбы, — признался Уайт. — Уходили быстро, как только могли. Топливо у нас закончилось прежде, чем мы добрались до китайского берега. Смит посадил самолет на воду примерно в полукилометре от суши. Добирались на спасательном плоту. Нам помогли китайцы — встретили и проводили к точке сбора.
…Экипаж «Драной утки» вернулся в Америку не скоро.
Штурман оставался в госпиталях до середины сорок третьего.
А Лоусон выздоравливал и писал свою книгу. Снова и снова он переживал те мгновения, когда из океана перед ним вырос силуэт горы Фудзи, а затем появился большой город с его заводами, портовыми сооружениями… Город, где делают оружие, нацеленное в сердце Америки.
И потом — крушение. «Драная утка» в темной воде, разломанная пополам.
Ему хотелось поделиться впечатлениями с другими людьми. Передать им частицу своей памяти.
Теперь, благодаря кинематографу, эту историю узнает еще больше народу.
…Процент выживших из «рейда Дулиттла» оказался гораздо выше предполагаемых пятидесяти: из восьмидесяти человек погибли трое, семеро получили ранения, восемь попали к японцам в плен — выжили в этом плену только четверо.
Остальные вернулись домой, кто раньше, кто позже.
Некоторые были убиты позднее, на театрах боевых действий Второй Мировой войны.
На протяжении многих лет они проводили свои встречи.
В двадцать первый век вступило чуть менее десятка.
Сейчас живы четверо.
© А. Мартьянов. 24.12. 2013.
