-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
12 января 1935 года, Москва, Кремль
— Товарищ Сталин! — Это был Герой Советского Союза, известный на всю страну летчик Сигизмунд Леваневский.
Сталин знал, что Леваневский будет добиваться приема. Он даже знал, по какому поводу.
— Что у вас, товарищ Леваневский?
— Разрешите беспосадочный перелет из Москвы в Сан-Франциско через Северный полюс, товарищ Сталин!
— Это очень хорошая мысль, — медленно произнес Сталин. — И именно в Сан-Франциско… В самом деле, товарищ Леваневский, если уж лететь в Америку, так не на первом же попавшемся аэродроме садиться, верно? Пора всему миру увидеть, какие самолеты научилась строить Советская страна.
Он пожал летчику руку:
— Подбирайте экипаж и начинайте готовиться. Вы уже выбрали самолет?
17 февраля 1935 года, Москва
Нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе находился в затруднении.
Межконтинентальный полет должен был состояться. Сталин одобрил дерзновенное намерение советского пилота установить рекорд, дал «добро» на подвиг. И кому, как не Герою Леваневскому, этот подвиг совершить?
Нарком вызвал к себе начальника ВВС Красной Армии Алксниса.
— Полет должен состояться, как говорят футболисты, при любой погоде, — со значением произнес Серго. — Вопрос будем решать последовательно: какой из наших самолетов для этого подходит?
— АНТ-25, — не задумываясь, ответил Алкснис. — Собственно, он и создается сейчас в КБ Туполева как дальний… бомбардировщик, — сквозь зубы заключил командарм. — Впрочем, имеется более подходящий вариант этой же машины — АНТ-25 РД. Его как раз и построили специально для рекордных перелетов. После испытаний и переделок самолет наконец готов к подвигу.
— Самолет к подвигу готов, — задумчиво повторил Орджоникидзе, — а люди?
— Наши люди всегда готовы, — обрезал Яков Иванович Алкснис.
— Конкретно! — потребовал Серго. — Нам нужен хороший второй пилот, способный сравниться с таким летчиком, как Леваневский. Это должен быть не просто дублер — своим летным классом он обязан ничем не уступать командиру экипажа. Имеется таковой на примете?
Алкснис поджал губы. Леваневский — человек гордый, неуживчивый, с тяжелым характером. Друзей у него, можно сказать, нет. Значит, второго пилота назначать ему, Алкснису. Силовым решением.
— Есть на примете хороший летчик, — кивнул он. — Один из немногих, кто сейчас умеет пилотировать по приборам вне видимости земли, летает в любых, самых сложных условиях. Хороший навигатор. Может при случае заменить радиста.
— Кто же этот «Леонардо да Винчи»? — чуть улыбнулся Серго.
— Летчик-испытатель Байдуков, — назвал Алкснис. — Правда, он сейчас, кажется, поступил на инженерный факультет Военно-воздушной Академии. Но ничего. Родина позвала — придется бросить учебу и начать осваивать новый самолет.
3 августа 1935 года, Москва
Вот уже вторую неделю тема предстоящего перелета не сходит со страниц газет, советских и зарубежных.
«Перелет самолета из Москвы в Сан-Франциско я считаю самым героическим поступком, о котором когда-либо слышал в истории авиации», — писал американский журналист, предвкушая сенсацию.
Фотографии Леваневского — красивого, аристократичного, с загадочным и героическим взглядом, — не сходили с первых полос.
Друг Байдукова — Чкалов — пришел проводить его в полет.
— Ты уверен в самолете? — спросил он тихо.
— Выбирать не мне, — ответил Байдуков. — В принципе, тот факт, что самолет одномоторный, немного настораживает, но машина — хорошая.
Чкалов пожал ему руку, пожелал доброго пути.
На борту красивого длиннокрылого аппарата была выведена каллиграфическая надпись: «Сталинский маршрут».
3 августа 1935 года, 14 часов 18 минут, воздушное пространство над Баренцевым морем
АНТ-25 РД летит все дальше на север.
Леваневский подозвал Байдукова:
— Глянь-ка. Нехорошо.
Байдуков нахмурился: действительно, нехорошо. Тонкая струя моторного масла медленно ползла по центроплану.
— Утечка масла, — определил второй пилот. — Но почему? Трещина на одном из подводящих маслопроводов? В расходном бачке?
— Вот ты и решай, что делать, — сказал Леваневский. — Хватит ли нам вообще запаса масла хотя бы до канадской тундры?
Байдуков подкачал в расходный бачок свежего масла из резервного бака. Картина не менялась — масло продолжало вытекать.
Леваневский сжал зубы. Неужели неудача? Перед вылетом у него состоялся серьезный разговор с Алкснисом, содержание которого было известно только им двоим…
Возвращаться с неудачей нельзя. Но лететь дальше? Не означает ли это смертного приговора для самолета и всего экипажа?
Задрожит мотор, застынет в неподвижности винт… А внизу — океан, льды, туман… Это — конец. И все потому, что полетели на одномоторном самолете!..
— Полет продолжаем! — неожиданно решил Байдуков.
— Уверен? Над океаном не присядешь! — крикнул в ответ Леваневский.
— Утраты масла небольшие, — ответил второй пилот. — Мотор дотянет.
Леваневский не поверил:
— Не может быть! Вон как хлещет.
— Выбивание масла скоро прекратится, — уверенно сказал Байдуков. Он пробрался за приборную доску к расходному маслобаку, присмотрелся к потекам, к меткам маслометра. — Сам погляди: масло на зеленой метке. Хватит без подкачки до самой Америки.
— Как такое может быть? — не поверил Леваневский.
— Кто заправлял баки? — спросил Байдуков.
— Инженеры, — ответил Леваневский. — Перелет ответственный, исторический, поэтому механикам не доверили.
— Да уж, инженеры постарались, — вздохнул Байдуков. — От своего старания нас чуть не угробили. Они залили выше нормы. Вот излишки и начали вытекать. А я тоже хорош — еще и подкачивал…
— Так теперь всё в порядке? — нетерпеливо перебил Леваневский.
— Теперь да, — ответил Байдуков.
Телеграфировать в Москву о происшествии не стали.
3 августа 1935 года, 19 часов
АНТ-25 РД шел сквозь густые тучи. Судя по приборам, сейчас внизу было устье реки Лены.
Метеопрогноз оставался неутешительным, но пути назад уже не было.
Облака не расступались, держали самолет в плену. Начиналось обледенение.
— Сталин! — вдруг сказал Леваневский. — Правительственная радиограмма!
«Вся страна следит за вашим полетом. Ваша победа будет победой Советской страны. Желаем успеха, крепко жмем ваши руки!»
— Теперь просто обязаны долететь, — кивнул Байдуков. — Курс на Хабаровск.
…АНТ-25 прошел над северной частью Сахалина.
— Что приборы? — нетерпеливо спросил Леваневский.
— Полет по плану, — ответил Байдуков. — Внизу Сахалин.
Тучи закрыли небо, спускаясь до самых волн Охотского моря и поднимаясь на несколько километров ввысь. То и дело вспыхивали молнии.
Надвигалась ночь.
— Самолет обрастает льдом, — доложил Байдуков. — В Петропавловск уже не вернуться, там затянуто намертво. Внизу — только волны.
— Вперед! — сказал Леваневский. — Ищи, может, что-нибудь найдешь. Перезимуем ночь, а завтра — снова в путь.
На карте нашли несколько островков в заливе Счастья. Тяжелая машина прошла над ними…
Скалы, торчащие, как зубья. Один остров, второй…
— Вижу галечную косу, — сказал Байдуков. — Будем садиться.
Темнело. Огромный самолет с грохотом помчался по гальке. Впереди росла, надвигаясь на машину, скала.
Самолет остановился в нескольких метрах от нее. Мотор замолчал. Тишина. Слышен только плеск волн…
— Спать! — приказал командир. — Все остальное — завтра.
Они отстучали в Москву телеграмму с сообщением о посадке, запросили самолет — требовалась дозаправка.
И действительно заснули крепким, мертвым сном.
4 августа 1935 года, 11 часов, остров Удд
«Каталина» приземлилась на галечном пляже.
Запрошенное топливо было доставлено.
Тяжелый АНТ-25 взлетает. Путь — через океан.
И снова туман, облака.
— Держи три тысячи метров, — приказал Леваневский.
Но тучи становились все гуще, и Байдуков поднял машину выше — до шести тысяч. Дальше подниматься было уже невозможно.
АНТ-25 лавировал между облачными башнями. Дышать становилось все труднее. Кислорода не хватало.
Байдуков вел машину вслепую, по приборам. Пилоты безмолвствовали: о чем говорить? Думать — и то было тяжело.
Самолет снизился до четырех тысяч. Внизу, невидимый, расстилался океан.
Неожиданно Байдуков прервал молчание:
— Скоро берег Канады.
— Уверен?
Байдуков начал снижение, пробил облака… Мелькнула темная полоска — земля! Это Канада.
— Бензина хватит? — спросил Леваневский.
— Придется подзаряжаться. До Сан-Франциско не дотянем.
Погода и на Североамериканском континенте — дрянь. Дождь, туман.
— Поблизости есть два аэродрома, — определил Байдуков, глядя на карту. — Мы возле Портленда.
Большой самолет с длинными крыльями дважды прошел над посадочными полосами Портленда и Ванкувера — «прицелился». Дал радиограмму, получил «добро».
И осторожно сел на короткую, восьмисотметровую ВПП Ванкувера.
5 августа 1935 года, Сан-Франциско
Большой советский самолет с красными крыльями перелетел в Калифорнию. Толпы людей восторженно встречали его, журналисты рвались взять интервью у «большевиков». Непрерывно щелкали фотоаппараты.
Леваневский охотно отвечал на вопросы, позволял себя фотографировать — он хорошо выглядел на снимках. Байдуков держался рядом, улыбался и помалкивал.
Наконец «официальная программа» исчерпана. Гости из Страны Советов расположились на отдых в гостинице.
Среди ночи Леваневский вышел из номера, незаметно спустился в холл. У него была назначена встреча, о которой не следовало знать прессе.
8 августа 1935 года, Москва
— Как — экипаж «Сталинского маршрута» исчез? — Сталин не хотел верить известию. — Они должны были отправиться в обратный путь и уже приземлиться в Хабаровске!
— В последний раз они выходили на связь в пять утра сегодняшнего дня, товарищ Сталин, — доложил Алкснис. — После чего вот уже шесть часов о них ничего не известно.
— Отправить самолет на поиски! — приказал Сталин.
— Мы даже не знаем, где искать.
— Начните с последних координат. Неужели я должен вас учить? — Сталин заложил руки за спину, прошелся по кабинету. — Как же так, — повторил он, — как же так, потерять такой самолет и такой экипаж!
...А между тем АНТ-25 РД на своем единственном моторе шел над Тихим океаном. Впереди были Гавайи. Здесь, по договоренности с американской стороной, советских летчиков уже ждали.
Встреча была по-гавайски бурной — героев забросали гирляндами цветов, они позировали фотографам в обществе красивых девушек.
— До нашего возвращения в Советский Союз — ни одной публикации, — предупредил Леваневский. — Миссия совершенно секретна.
— Что же это за тайна такая, которая будет раскрыта уже через неделю? — не уставали поражаться американские военные.
Впрочем, они, как и положено военным, удивлялись только в свободное от службы время.
А у экипажа свободного времени как раз и не было. Отдыхали совсем недолго — пока заправляли самолет.
И снова — океанская гладь под крылом.
— И никакого обледенения, — поделился Байдуков. — Все-таки в тропиках что-то есть.
— Ураганы тут есть, — напомнил Леваневский. — Поздновато мы вылетели. Надо было не в августе, а хотя бы в июле.
9 августа 1935 года, Сидней
— Я не понимаю, как наше правительство вообще решилось принимать на австралийской земле «красных»! — возмущался Билл Марлоу, корреспондент «Сидней Ньюс». — Все это какой-то хитрый пропагандистский трюк Сталина.
— У нас, по крайней мере, будет возможность рассмотреть их самолет, — ответил его коллега, Лесли Аткинс, сотрудник солидного авиационного издания.
— Вы же у нас известный «коллекционер самолетов», — не без иронии отозвался Марлоу.
Метрополия сбывала в Австралию устаревшие модели самолетов. Так что у Аткинса действительно имелась богатейшая возможность изучать самые экзотические и странные летательные аппараты, какие когда-либо создавались цивилизованным человечеством.
— Вы можете себе представить, Марлоу, — продолжал Аткинс, нервно тиская в руке выпуск канадской газеты, — они совершили этот перелет на одномоторном самолете. Немыслимо! Я просто сгораю от нетерпения. Мне хочется увидеть эту машину.
— Кстати, — заметил Марлоу, — вы не знаете, какова истинная цель их полета?
— Демонстрация преимуществ их техники и их социального строя, позволившего эту технику создать, — мгновенно отозвался Аткинс.
— О, друг мой, — многозначительно молвил Марлоу, — подозреваю, у этого Леваневского имеется некая тайная миссия… Здесь все далеко не так просто.
15 августа 1937 года, Москва, Кремль
Сталин был разгневан. Судить об этом можно было лишь по тому, как потемнело лицо вождя. Он сжимал губы и несколько минут не произносил ни слова.
Леваневский стоял перед ним совершенно спокойный. Ждал.
Наконец Сталин заговорил:
— Ну, товарищ Леваневский, вы можете объяснить, почему вы тайком, как гимназист, сбежали от нас в Австралию? Что вы там забыли?
— Наш полет имел громадный резонанс во всем мире, товарищ Сталин, — сказал Леваневский. Голос его вздрагивал: он переживал мгновения своего величайшего триумфа. — Как только вы дадите «добро», газеты и журналы всего мира опубликуют материалы об этом событии.
— А я дам «добро»? — осведомился Сталин. В его тоне прозвучала ирония.
Леваневский счел это хорошим знаком.
— Разрешите, товарищ Сталин?
Сталин развел руками:
— Кажется, я уже ни за что здесь не отвечаю, в моем кабинете, товарищ Леваневский. Что ж, командуйте.
Леваневский громко проговорил:
— Егор Филиппович! Вас ждут!
Дверь раскрылась, вошел Байдуков, бледный от волнения.
— Позвольте, товарищ Сталин, вручить вам подарок от трудящегося народа Австралии! — отрапортовал он.
На руках у славного летчика сидел немного напуганный зверек – вомбат.
© Е. Хаецкая. 28.03. 2014.
