-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
12 июля 1912 года, Санкт-Петербург
Самолет приземлился.
Герой, штабс-капитан Андреади, показался перед восхищенной толпой. Несколько снимков «в обнимку» с самолетом, пара слов для газетчиков...
Перелет из Севастополя через Одессу до Петербурга, занявший десять дней, был окончен.
— Выдающийся успех! — произнес с нажимом великий князь Александр Михайлович.
Шеф русской авиации был полон энтузиазма. Кажется, выбор самолета для оснащения авиации русской армии решен: «Ньюпор». Только что Андреади доказал эффективность этой машины.
— Главному инженерному управлению поручаю заключить контракт с представителями фирмы «Ньюпор» на поставку партии монопланов в Россию, — распорядился великий князь. — Субсидировать контракт будет Отдел воздушного флота.
Осталось решить еще пару вопросов чисто организационного свойства. Наблюдать за исполнением заказа следовало представителям русского военного агента во Франции.
И главное: подготовка летчиков. Мало заполучить аппараты, нужно научиться ими пользоваться.
Здесь следовало организовать дело как можно более тщательно.
20 сентября 1912 года, Мокотовский аэродром, Варшава
— Принимайте самолеты!
Аэродром ожил. Всем хотелось увидеть новые аппараты, только что доставленные из Франции.
Летчики-приемщики сопровождали самолеты «Ньюпор».
— Можете считать, господа, что вам повезло, — сказал один из них, поручик Кованько, обращаясь к Мокотовским летчикам. — Поначалу имелось распоряжение доставить самолеты в Петербург. Но погода там испортилась уже сейчас, зима ожидается ранняя и холодная, а нам бы еще полетать. Вот и двинулись в последний момент не в столицу, а сюда.
Штабс-капитан Богдановский пожал плечами:
— Повезло так повезло. Здесь правда снегу немного. Хоть круглый год летай и садись на колеса. Но если рассуждать по уму, господа, то мы все-таки в России и нужно учитывать наши зимы.
— Будет время — начнем использовать и лыжное шасси, — кивнул Кованько. — А пока наша задача — просто научиться на этих самолетах летать. Они отличаются от «Фарманов», к которым многие уже привыкли.
Кованько и его товарищ по фамилии Модрах получили пилотские свидетельства аэроклуба Франции и лично облетали принятые аппараты. Знали они и особенности производства, сборки и регулировки «Ньюпоров».
— Пересаживаясь на «Ньюпор», вы должны забыть свои прежние навыки, — наставлял Кованько. — По сути, вам придется учиться летать заново.
Поручик Нестеров долго учился на «аппарате для земли» — рулежном. Правда, приходилось нелегко.
В отличие от остальных самолетов, у которых педали связаны с рулем поворота, на «Ньюпоре» с помощью педалей осуществлялось управление по крену, достигаемое перекашиванием крыльев.
Отклонение руля поворота и руля высоты происходило при помощи ручки управления.
— Вы опять за старое, господин поручик! — сердился Кованько. — «Ньюпор» — совершенно другая машина, а навык должен быть автоматический.
Наконец поручикам Ушакову и Нестерову дозволено было поднять в воздух настоящие самолеты.
Момент ответственный: присутствовали полковник Ульянин и множество офицеров.
Поручик Ушаков заметно волновался, был бледен и странно пытался шутить.
Нестеров стоял на аэродроме и смотрел, как Ушаков поднимает самолет.
Ушаков сделал опасный взлет: самолет вдруг опустил нос к земле, потом качнулся и едва выровнялся.
— Что он тут?.. — начал было полковник Ульянин и оборвал себя, раздув ноздри. — Нервные все, как гимназистки, — проворчал он.
«Он сам испугался», — понял Нестеров.
— Ну все, пора. Поручик Нестеров!
Второй летчик держался более уверенно.
— Что скажете об этом самолете, поручик? — Ульянин задал Нестерову совершенно неожиданный вопрос.
Тот ответил:
— Думаю, хороший.
— Лучше или хуже «Фармана»?
— С точки зрения конструкции, обслуживания — хороший. Сравнить не могу. Летные качества претензий не вызывают.
— Вот и хорошо. Скоро в армию поступят и русские «Ньюпоры». Вы еще не слышали новость, господа? — Ульянин повысил голос. — Стало известно, что эти самолеты будут выпускаться на русских авиазаводах — Русско-Балтийском в Риге, на производстве Щетинина в Петербурге, на заводе «Дукс» в Москве. Так что освоение «Ньюпора IV» — первейшее дело.
«Ньюпор IV» быстро прозвали «самолет с ложкой» — из-за характерной противокапотажной лыжи, весьма напоминающий означенный столовый прибор.
«Главное — чтобы с этой ложкой нам не уйти не солоно хлебавши», — говорили авиаторы...
3 июля 1913 года, Дарницкий полигон, 15 км от Киева
Одиннадцатый авиаотряд (приписанный к Седьмой воздухоплавательной роте) под командованием поручика Нестерова осваивал корректировку артиллерийской стрельбы.
— Наша задача, господа, — говорил Нестеров, когда палатки были поставлены, ангары подготовлены и самолеты собраны, — заключается не только в летных тренировках. Это, так сказать, половина дела. Осваивать новую технику необходимо. Но не менее необходимо отрабатывать взаимодействие авиации с наземными войсками. Завтра попробуем лучший метод корректировки артиллерийской стрельбы.
В отряде имелось три «Ньюпора с ложкой» и один «Фарман IV».
Корректировка стрельбы представляла собой непростую задачу: радиостанций никаких не имелось.
— Связь летчиков с артиллеристами будет осуществляться с помощью письменных донесений, — объяснил утром Нестеров задачу. — После выполнения залпа и наблюдения разрывов авианаблюдатель должен сбросить с самолета карточку в расположение батареи. По результатам полученных рекомендаций командир артиллеристов делает соответствующие поправки при стрельбе.
Начались полеты и постоянные маневры.
Нестеров быстро понял: пилотов с «Фармана» не следует сажать на «Ньюпоры» — и обратное. Летчики путаются, а ведь движения должны быть отработаны до автоматизма.
Иногда он задумывался: не было ли ошибкой избрать для снабжения русской армии именно «Ньюпор с ложкой» — при такой-то причудливой системе управления?
Но, с другой стороны, какой еще самолет следовало предпочесть? Машина действительно хорошая. Что до системы управления... Она, в общем, для каждого самолета придумана какая-то своя. Не существует общепринятой схемы.
Пока что требуется одно: не путаться в полете.
По тому, как проходили учения, можно было сделать вывод: «Ньюпор с ложкой» оправдывает ожидания.
9 сентября 1913 года, Сырецкий военный аэродром, недалеко от Киева
Наступал вечер — ласковый и теплый, предвещающий такую же теплую ночь.
Здесь не бывает таких холодных ночей, как в Петербурге, где даже летом, кажется, не дает о себе забыть мерзлота, таящаяся под покровом травы. Земля дышит жаром, влагой.
Поручик Нестеров собирался совершить какой-то неслыханный полет на своем «Ньюпоре с ложкой». Какой именно — никто в точности сказать не мог, но пришел посмотреть «весь аэродром».
Прибыл спортивный комиссар Императорского Всероссийского аэроклуба при Киевском обществе воздухоплавания военный летчик поручик Есипов.
— Что он затевает? — спрашивал Есипов у командира авиационной роты подполковника Верескова, но тот знал не более остальных.
Поручик Нестеров получил на днях аппарат сборки завода «Дукс». Этот «Ньюпор с ложкой» показал себя хорошо. Нестеров налетал на нем часов десять — и решился осуществить «мечту», на которую доселе намекал лишь туманно.
Нестеров привязался к сиденью ремнем и поднял «Ньюпор» на высоту в тысячу метров.
Он посмотрел на анероид. Да, тысяча метров.
Этот небольшой прибор был сделан в виде часов. Нестеров сунул его в карман куртки и вдруг подумал: «Когда полечу вверх ногами, он может выпасть из кармана...»
Мысль о том, что он рискует казенным имуществом на сумму в тринадцать рублей пятьдесят копеек, насмешила его — и одновременно с тем странно успокоила.
В последние несколько секунд он замешкался: жутко было решиться.
Затем он закрыл бензин и начал планировать вниз почти вертикально. С этой секунды все стало легко и понятно — «просто».
Нужно было следить за высотой — чтобы на случай неудачи иметь запас высоты.
На высоте приблизительно в шестьсот метров летчик начал выравнивать аэроплан и открыл бензин.
Мотор заработал, точно обрадованный тем, что его вернули к жизни.
Самолет полез в небо и начал ложиться на спину.
Нестеров постоянно держал руку на бензиновом кране, чтобы точнее регулировать работу мотора. Удерживаться было трудно — хотелось почему-то опереться рукой о кожух, как при спуске.
«Слишком долго не видать земли», — мелькнуло у него.
Чуть больше потянув за ручку, он тотчас увидел землю.
Петля замкнулась.
Он снова закрыл бензин, выровнял аппарат и начал планировать к ангарам.
Полет длился секунд десять.
Летчика встретили громом оваций.
— Ну, голубчик!.. — восклицал подполковник Вересков.
— Как ощущения? — допытывался Есипов.
— Как при горизонтальном полете с креном градусов восемьдесят, — просто ответил Нестеров.
Он проверил, не выпало ли из кармана казенное имущество на сумму в тринадцать рублей пятьдесят копеек. Анероид был на месте.
— Как вы могли решиться?!. — начал было Вересков.
— В воздухе везде есть опора, — рассеянно ответил Нестеров.
— Запрещаю! — решительно сказал Вересков. — Категорически запрещаю, господа, кому-либо повторять опыт поручика Нестерова! Это опасно для жизни.
...Запрет был отменен только через год.
1 августа 1914 года, Галиция, расположение Второй армии генерала Самсонова
Прибыли «Ньюпоры с ложкой» — в общей сложности одиннадцать.
Аппараты доставлялись на фронт в разобранном виде.
Желательно было, конечно, перевозить их в автомобилях, но такой роскошью армия не располагала. Поэтому аппараты доставляли «буксировкой».
Инструкция по перевозке летательных аппаратов была разработана еще до войны.
«Для перевозки аппарата на буксире крылья, стабилизатор с рулями высоты и руль направления снимаются.
Крылья посредством двух рам крепятся вдоль корпуса широкой частью вперед и стрельбой к корпусу.
Стабилизатор с рулями высоты кладется на крылья, а руль направления укладывается внутрь аппарата на место летчика.
Винт не снимается, а ставится вертикально, причем нижняя лопасть оборачивается ветошью и прихватывается шпагатом к шасси.
Хвостовая часть корпуса аппарата укладывается на подводу, на подушку из сена. Задний конец шасси двумя концами веревки крепится к задним краям подводы.
На подводе должен находиться человек, чтобы придерживать хвост аппарата.
При дальних буксировках для сбережения шин оборачивают их ветошью и заматывают тонким шпагатом».
Главной задачей монопланов «Ньюпор IV» на фронте была разведка.
Генерал Самсонов был несколько озабочен тем обстоятельством, что боевой самолет не имел никакого вооружения.
— Экипаж располагает пистолетами «Маузер» и карабинами, — докладывал капитан Титов, «конвоировавший» первые «Ньюпоры», прибывшие на буксире. — Из личного оружия возможно поразить неприятеля, если оказаться достаточно близко. Кроме того, благодаря наличию второго члена экипажа на самолете возможно установить пулемет. Правда, этого пока никто не делал, но попробовать можно.
...В первые же два месяца было потеряно больше половины самолетов: аварии и поломки, отказы в полете, зенитный огонь противника, вынужденные посадки на вражеской территории.
«Ньюпор с ложкой» отработал свое. Наступало время других самолетов.
Продолжение следует.
© А. Мартьянов. 30.01.2013.
Обсудить рассказ можно здесь.
