-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
29 октября 1938 года, Лондон
— Что ж, джентльмены, мы получаем в руки новое вооружение и теперь имеет смысл поговорить о тактике.
В штабе Королевских Военно-Воздушных сил шло совещание специалистов.
Новые скоростные истребители-монопланы «Спитфайр» создавались как средство борьбы с бомбардировщиками.
Что самое главное у такого самолета?
Скорость и скороподъемность. А маневренность — это очень хорошо, но лишь во вторую очередь.
Лорд Даудинг высказал свое мнение:
— Мысленно застрять во временах Великой войны означало бы совершить огромную непростительную ошибку, которая, как известно, хуже чем преступление. С тех пор характеристики самолетов-истребителей изменились настолько, что маневренный воздушный бой представляется практически невозможным.
— Что вы предлагаете? — прищурился секретарь.
Даудинг отчетливо продиктовал:
— Маневрирование на высокой скорости в воздушном бою на практике невыполнимо из-за перегрузок, воздействующих на тело летчика при быстрой смене курса на большой скорости. Перегрузки могут привести к потере летчиком сознания.
Формулировка звучала чеканно и в таком виде вошла в руководство по тактике боевого применения авиации.
— Я полагаю, — добавил Даудинг, — что всерьез рассуждать о воздушных боях между истребителями весьма и весьма преждевременно. Этому препятствует в первую очередь сама география. Авиация не настолько расширила радиус действия оружия, как предполагает наш уважаемый премьер. Все эскадрильи, вооруженные «Спитфайрами», базируются в Англии. Все истребители Люфтваффе — в Германии. Мы не можем долететь до них, а они — до нас.
— Следовательно? — Уинстон Черчилль вынул изо рта сигару и пристально посмотрел на Даудинга.
Вывод напрашивался сам собой, но Черчиллю непременно хотелось услышать его от Даудинга.
— Следовательно, вряд ли рейды немецких бомбардировщиков будут эскортироваться истребителями.
— Хорошо, — кивнул Черчилль, — но предположим, хотя бы на миг, что Германия захватит Францию и разместит свои самолеты у нас под носом?
— Исключено! — фыркнул Даудинг. — Давайте не будем углубляться в область фантазий и предположений.
— Договорились, — слишком уж покладисто согласился Черчилль. Когда толстяк так делал, в его тоне всегда проскальзывала едва уловимая ирония. Даудинг решил игнорировать это. — Однако продолжайте, сэр, — добавил Черчилль.
— Итак, германские бомбардировщики будут лишены прикрытия со стороны своих истребителей. Поэтому для нас на первом месте должна стоять огневая мощь. — Лорд Даудинг сделал элегантный и вместе с тем энергичный жест, как бы изображающий самолет в полете. — Группа наших истребителей сближается с группой вражеских бомбардировщиков... Распадается на звенья из трех самолетов... Каждое звено непрерывно атакует намеченные цели. Состав эскадрильи — четыре звена, то есть двенадцать самолетов. Атаки проводятся силами четырех клиньев, звено также летит клином, на острие — командир.
— Изящно, — сказал Черчилль и тяжело заворочался в кресле.
Даудинг покосился на него, но продолжил. Стенографист быстро вел запись — все говорившееся сейчас будет внесено в «Наставление по тактике действий авиации».
— Далее. Заметив бомбардировщик, командир с ведомыми занимает выгодную позицию для атаки с задней полусферы.
— И бить, бить в одну точку, пока враг не свалится и пока Сент-Джордж не победит дракона! — неожиданно горячо произнес Черчилль, после чего снова погрузился в свою обычную ироническую флегматическую обманчивую полудремоту.
— Приблизительно, — улыбнулся Даудинг. — Во всяком случае, рекомендуется атаковать до тех пор, пока самолет противника не будет сбит или пока не кончится боезапас.
— Или пока наш самолет не получит повреждения, которые не позволят ему продолжать бой, — добавил Черчилль.
— Именно. Но для этого наши самолеты и будут действовать звеньями, — подтвердил Даудинг. — Если один самолет выйдет из строя, его прикроют другие.
— Выглядит логично, — подытожил Черчилль, — но это-то меня и настораживает. Любая слишком четкая теоретическая схема порочна по самой своей натуре.
29 октября 1938 года, Берлин
Геринг расхаживал перед фюрером. В огромном рабочем кабинете Гитлера было светло, на просторном столе были разложены бумаги, карты. Фюрер с легким раздражением наблюдал за «плавающей» перед ней широкой фигурой Геринга.
— Опыт войны в Испании говорит о том, что воздушный бой «истребитель против истребителя» по-прежнему остается актуальным, мой фюрер, — рассуждал Геринг. — Сильно ошибаются те, кто считает уроки Великой войны устаревшими. Поэтому нам следует обратить особое внимание на тактику истребителей.
Фюрер кивнул, показывая, что слушает чрезвычайно внимательно. Недавняя победа в Испании утвердила его во мнении, что возможности авиации огромны и до сих пор не исследованы.
— Основой боевого порядка в Люфтваффе предлагаю сделать пару самолетов. Испания... — Геринг поморщился, но продолжать не стал: победа победой, но цена этой победы оказалась горька. — В крейсерском полете между самолетами пары должна выдерживаться небольшая дистанция. Истребители, как мне представляется, пойдут практически строем кильватера. В воздушном бою перед ведомым будет стоять основная задача — не допустить внезапной атаки на самолет командира.
— Хорошо, — одобрил рейхсканцлер.
— Командир таким образом получает возможность сосредоточиться на атаке. Как известно, эффективность боевого порядка при ведении воздушного боя «истребитель против истребителя» зависит от, — он начал загибать пальцы, — способности маневрировать как единое целое, способности прикрывать друг друга и способности каждого самолета получить поддержку товарища в случае атаки его противником.
— Старое правило, — Гитлер задумался, пытаясь вспомнить формулировку.
Геринг с улыбкой подсказал:
— «Бей не того, кто бьет тебя, а того, кто бьет твоего камерада».
— Скоро у нас будет возможность проверить, насколько действенна такая тактика, — подытожил Гитлер. — Надеюсь, для наших «друзей» англичан это окажется полной неожиданностью... Впрочем, сперва нужно разделаться с Францией. Мы еще не взяли реванш за восемнадцатый год.
Геринг громко, несдержанно захохотал.
17 мая 1940 года, Фарнборо
Флайт-офицер Пол Хилари с интересом осматривал новый немецкий истребитель Bf.109E — трофей, доставшийся англичанам от Франции.
Предстояло выяснить, насколько хорош «лучший» германский самолет и каким способом лучший английский истребитель — «Спитфайр» Mk.I — может одолеть его.
«Воздушный бой» между будущими противниками выглядел обнадеживающе: скороподъемность у «Спитфайра» была, например, выше. Когда же британский истребитель зашел германскому в хвост, тот так и не смог его стряхнуть. Англичанин мог открыть огонь в любой момент!
— Теперь подыграй ему, — отдал приказ командир своему испытателю, — пусть он зайдет тебе в хвост. Посмотрим, сможет ли «Спитфайр» оторваться.
Ко всеобщему удовлетворению, англичанин освободился от нежелательного «соседства» почти мгновенно.
Отчет должен был порадовать Истребительное командование.
«...Наш истребитель показал прекрасную маневренность. Используя малую скорость и меньший радиус виража, «Спитфайр» легко зашел в хвост Bf.109E. Эффективным маневром уклонения от атаки немецкого истребителя является нисходящая спираль на скорости сто двадцать миль в час. В пикировании «Спитфайр» также превосходит истребитель противника».
— Слишком гладко, — твердил Черчилль. Он один не разделял всеобщего энтузиазма. — Например, с чего это мы взяли, что немцы будут вести бои по старым правилам — на виражах и на малых скоростях, пытаясь зайти противнику в хвост?
— А как еще?
Черчилль стойко выдерживал непонимающие взгляды и мрачно пыхал сигарой.
1 августа 1940 года, Берлин
Удет проводил совещание в своем слишком большом кабинете. Его раздражало и утомляло многое: необходимость административной работы, чересчур просторные помещения, долгие разговоры, непонимание со стороны офицеров. Господи, вернуться бы в родную стихию и снова стать обычным летчиком-спортсменом... Но он нужен Фатерлянду в другом качестве.
Терпи, Удет, терпи и объясняй этим тупицам, как следует вести воздушный бой.
— Англичане, как и французы, как и все победители в Великой войне, — точнее, как те, кто считает себя победителями, — Удет наморщил лоб, — застряли в прошлом. Такова цена успеха: попытки повторять уже пройденное. Им и в голову не приходит, что за это время многое изменилось.
Поднялся легкий шумок. Удет повысил голос:
— Господа, прошу внимания. В Испании нам довелось встретиться с маневренными истребителями Советов. Мы вынесли из этой войны кое-какие ценные уроки. «Мессершмиттам» следует ходить на большой высоте и выжидать удобного момента для стремительной атаки сверху.
Ладонь Удета резко разрезала воздух.
— После такой атаки не следует ввязываться в маневренный бой. Лучше сразу снова уйти на высоту. Не имеет значения, сбили вы самолет врага, повредили его или промахнулись. Сразу на высоту. Потом можно повторить заход. При такой тактике превосходство «Спитфайра» в маневренности на малых высотах не будет играть никакой роли.
Он предупредил следующий вопрос:
— Да, мы проверяли. Испытательный центр в Рехлине проводил кое-какие эксперименты с трофейным «Спитфайром» Mk.I. Машина интересная, но нашим Bf.109 в подметки не годится.
Летчик Вернер Мельдерс, повинуясь кивку Удета, встал и заговорил своим сорванным, хрипловатым голосом:
— По личному опыту могу сообщить: «Спитфайр», конечно, попроще в технике пилотирования, чем Bf.109. Но вообще самолетик хилый, а чтобы удерживать его в воздухе, нужно прилагать большие усилия. Если на него сверху спикирует наша птичка, этот воробей плюхнется и больше не встанет.
12 августа 1940 года аэродром Грейвсенд, расположение 66 эскадрильи RAF
— Как я могу воевать с этими недоучками! — сердился пайлот-офицер Боб Окспринг. — Откуда их взяли? Вычистили очередной сиротский приют?
Молодые летчики, недавние курсанты, оскорбленно молчали. В конце концов, они здесь с единственной целью — отражать атаки ненавистного врага, который безнаказанно бомбит родную землю, уничтожая аэродромы, аваизаводы, радиолокационные станции.
Боб Окспринг наблюдал за подготовкой новобранцев, мрачно покачивая головой:
— Ничего не выйдет, — подытожил он свои наблюдения. — Наше построение ошибочно с самого начала. Немцы выбрали более правильную тактику.
— Видимо, они ориентировались с самого начала на то, что предстоят бои «истребитель против истребителя», — предположил его товарищ Том Келли, — а мы почему-то надеялись избежать этого.
— Какая разница, кто на что надеялся... — Боб пожал плечами. — Пара выполняет вираж как один самолет, а тройка вынуждена ориентироваться по центральному самолету. В крейсерском полете пары один просматривает слепую зону другого, а в наших тройках визуальным поиском противника занимается только командир. Ведомые слишком заняты тем, чтобы удерживать место в строю. В случае атаки сзади пара может быстро развернуться. А если атакуют кого-то из ведомых из тройки, помощь всегда запаздывает.
— Я не понимаю, что ты предлагаешь? — тихо спросил Руперт Лейх, командир эскадрильи.
— Да нет, ничего. — Окспринг дернул плечами. — Времени переучиваться нет, экспериментировать тоже некогда. Максимум, на что мы способны, — это увеличить дистанции между самолетами. Разомкнем боевой строй — будет больше возможности высматривать противника. Ну и... летать, летать, летать!
Лейх хлопнул его по плечу и еще тише проговорил:
— По крайней мере, выражай свое недовольство не так громко. Половина этих мальчиков не вернется из первого же боя — не лишай их надежды.
© А. Мартьянов. 14.04. 2013.
Обсудить рассказ можно здесь.
