-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
27 мая 1940 года, борт авианосца «Глориес»
— Слышали, что произошло сегодня между Джей-Би и капитаном? — Летчики переговаривались вполголоса.
«Джей-Би» — то есть командир эскадрильи «Суордфишей» капитан третьего ранга Хит — сегодня категорически отказался выполнить приказ командира корабля «Глориес», капитана первого ранга Д'Ойли-Хьюго.
Оба старших офицера не стеснялись при этом в выражениях.
— Мои самолеты не станут участвовать в подобной глупости, — шипел Джей-Би. — Я не намерен посылать людей на верную гибель.
— Вы отказываетесь выполнить приказ? — Д'Ойли-Хьюго не верил собственным ушам.
— Я не могу рассматривать тот набор звуков, который от вас услышал, как внятный приказ, — пожал плечами командир летчиков. — Вы желаете, чтобы морские торпедоносцы атаковали наземные цели. Кто разведал эти цели? Куда вы намерены отправить самолеты — сами-то отдаете себе отчет или так, слышали откуда-то свист?
Несколько дней назад уже имели место весьма неприятные прецеденты. «Суордфиши» из Восемьсот двенадцатой вылетали бомбить «район сосредоточения немецких танков».
Никаких танков «в районе сосредоточения» не оказалось. Бипланам пришлось полетать над сушей в поисках хоть какой-нибудь цели. Отбомбившись кое-как, они вернулись на борт — естественно, не все, поскольку на обратном пути угодили под огонь немецких зениток. О которых им тоже никто не сообщал.
На следующий день бомбить зенитную батарею были отправлены музейные экспонаты — бипланы «Гектор». Майор Андерсен, который ими командовал, летел на том самом самолете, на котором в тридцатые выступал в авиашоу...
— Вы желаете устроить собственное авиашоу за счет моих пилотов? — Хит кипел. — А не угодно ли вам, сэр, отправиться... — И он сообщил точный адрес.
Д'Ойли-Хьюго долго молчал. Гнев бурлил в нем, как пар в котле, готовый прорваться наружу.
Наконец капитан корабля произнес:
— Сдайте оружие, сэр. Вы отстраняетесь от командования. Вы арестованы за бунт, за неподчинение приказу, за... — Он задохнулся и не мог продолжать.
— Очень хорошо, сэр! — вскричал Хит. — Со своей стороны, я напишу докладную записку. Вы используете самолеты и летчиков абсолютно не в тех целях, для которых они предназначены.
— Вы под домашним арестом, — прорычал капитан Д'Ойли-Хьюго. — Отправляйтесь в свою каюту, сэр. И... чтоб я вас больше не видел!
Командование «Суордфишами» принял лейтенант-командер Стефенс.
2 июня 1940 года, борт авианосца «Глориес», севернее Лофотенских островов
— Первоочередная задача, — объявил капитан Д'Ойли-Хьюго, — осуществить эвакуацию британских экспедиционных сил из Норвегии. «Глориес» присоединится к эскорту, перевозящему войска.
8 июня 1940 года, 16 часов, борт «Глориес»
Адмирал Каннингем получил радиограмму от капитана Д'Ойли-Хьюго.
Тот просил разрешения отделиться от конвоя и направиться на базу в Скапа-Флоу самостоятельно.
«Нам необходимо как можно быстрее оказаться там, — радировал капитан, — из-за невыносимого положения, создавшегося благодаря безответственности капитана третьего ранга Хита. Чтобы избежать неприятностей, следует разрешить этот конфликт в ближайшие дни. Военный суд уже оповещен о ситуации и ожидает нашего прибытия».
«Разрешаю», — радировал Каннингем.
На борту «Глориес» находились десять «Харрикейнов» Сорок шестой эскадрильи и десять «Гладиаторов» Двести шестьдесят третьей — их следовало транспортировать в метрополию.
Когда расстояние до английского берега станет приемлемым, эти самолеты взлетят с палубы и доберутся до метрополии своим ходом.
Для защиты корабля остаются шесть «Суордфишей» и десять «Си Гладиаторов» Восемьсот второй эскадрильи.
Они помещались в ангаре и оставались там и после отлета своих сухопутных собратьев.
Море было спокойным, видимость — прекрасная. Из восемнадцати котлов «Глориес» под парами находились двенадцать.
Капитан Д'Ойли-Хьюго стоял на палубе, всматриваясь в море.
К нему подошел лейтенант-командер Стефенс.
— Разрешите, сэр?
Капитан повернулся к нему:
— Слушаю вас, сэр.
— Не следует ли нам быть в боевой готовности, сэр? — заговорил Стефенс. — Я имею в виду — самолеты находятся в ангаре, а между тем...
— Между тем, сэр, — довольно резко произнес Д'Ойли-Хьюго, — мы уже давно не наблюдаем активных действий немецкого надводного флота. Что ж, этого следовало ожидать — таков закономерный результат британских операций в Норвежском море. Я излагаю точку зрения Адмиралтейства, сэр, — прибавил он.
— Я не спорю с Адмиралтейством, — вздохнул Стефенс. — Однако, сэр...
— Однако, — перебил капитан, — «Глориес» уже четыре раза совершал совершенно безнаказанные рейды из Нарвика в метрополию и обратно. Не понимаю, почему на пятый раз что-то должно быть иначе.
Стефенс вздохнул. Не хватало еще второго конфликта!
— Кроме того, я предполагаю, — продолжал Д'Ойли-Хьюго, — что если мы и будем атакованы, то исключительно субмаринами. Вот на чем следует сосредоточить внимание.
— Но ведь «Суордфиши»... — заговорил Стефенс.
И снова капитан перебил его, на сей раз еще более резко:
— Никогда — слышите? — никогда еще самолеты не топили субмарины. И вряд ли когда-либо они сделают это!
— А как же апрельский эпизод, когда именно «Суордфиш» отправил на дно немецкую лодку U-64? — подал голос Стефенс.
— Чушь! — рявкнул Д'Ойли-Хьюго. — Случайность! Лодка практически лежала на берегу, беззащитная, как тюлень. Естественно, пилот положил на нее бомбу и спокойно улетел. Здесь же совершенно иная ситуация. Мы — в море, сэр, в море, а не возле берега!
И он сердито отвернулся.
8 июня 1940 года, 15.46, Норвежское море, борт линейного корабля «Гнезенау»
Капитан первого ранга Нетцбанд получил сообщение от «соседа».
Линейный корабль «Шарнхорст» сообщал:
— Вижу дым в восточном направлении.
— Подтверждаю, — передали с «Гнезенау». — Курс на преследование.
8 июня 1940 года, 16.38, Норвежское море, борт линейного корабля «Гнезенау»
Нетцбанд приложил бинокль к глазам, всмотрелся в море и не смог сдержать радостного восклицания:
— Есть! Наконец!
С третьего залпа — и теперь это было видно невооруженным глазом — немецкие моряки попали. «Глориес» загорелся.
— Преследуем, — приказал немецкий капитан.
8 июня 1940 года, 16.30, Норвежское море, борт авианосца «Глориес»
В ангаре кипела лихорадочная работа. «Суордфиши» готовились к подъему на палубу.
Корабль содрогнулся, и мгновенно в ангаре вспыхнул пожар.
Взорвался один из котлов.
Самолеты вспыхивали, большинство летчиков и механиков погибли на месте.
— Увеличить скорость до двадцати шести узлов! Поворот на зюйд-вест! — кричал капитан в трубу, передавая приказ в машинное отделение.
И тут в надстройку авианосца угодил еще один снаряд.
Был уничтожен мостик — в дыму и пламени исчезли все, кто там находился.
Авианосец, повернув, попытался скрыться в дыму.
Через пятьдесят минут один из немецких снарядов разорвался в машинном отделении.
8 июня 1940 года, 18.12, Норвежское море, борт линейного корабля «Гнезенау»
Капитан Нетцбанд удовлетворенно вздохнул. Английский корабль поглотила морская пучина. Кончено.
— Поворачиваем к Тронейхму, — приказал он.
Он хорошо видел тела английских моряков — кто на воде, кто на спасательных плотах и лодках. Что ж, останавливаться и разбираться, кто из врагов жив, а кто уже умер, нет времени.
— Курс на Тронхейм, — повторил он. — Пусть мертвое прошлое хоронит своих мертвецов.
9 июня 1940 года, 11 часов, Норвежское море, борт британского эсминца «Ветеран»
Капитан первого ранга Джек Броми снова и снова проверял координаты и прикладывал к глазам бинокль.
— Ничего не понимаю! — повторял он. — Где же они?
«Ветеран» получил приказ: отделиться от эскорта конвоя, провожавшего войсковые транспорты, и следовать к северу на встречу с авианосцем «Глориес».
Адмирал Каннингем был откровенен:
— На этом корабле проблемы. Между командирами нет единства. В случае необходимости поддержите «Глориес», иначе добром этот рейс не закончится.
Броми изменил курс.
Но теперь, когда он достиг указанной точки рандеву, никаких следов «Глориес» он не обнаружил.
Море по-прежнему оставалось спокойным. Где же авианосец?
— Будем искать, пока хватит топлива, — решил Броми.
10 июня 1940 года, 22.45, Норвежское море, борт норвежского судна «Боргунд»
Ночи нет в это благословенное время года.
Стоит полярный день. Солнце чуть «моргнет» ближе к полуночи и снова засияет на небе полным светом.
— По левому борту спасательный плот, — доложил вахтенный.
Капитан вышел посмотреть.
— Черт побери! — сорвалось с губ набожного лютеранина.
Спасительный плот? Ад и все его дьяволы!.. По воде расползались нефтяные пятна, на которых покачивались трупы.
Трупы были и на спасательных плотах. А среди них едва шевелились измученные жаждой, покрытые ранами моряки.
— Шлюпки на воду! — приказал капитан.
Одного за другим спасенных поднимали на борт норвежского судна.
Капитан молча стоял рядом, смотрел, пыхтел трубкой.
Наконец последняя шлюпка вернулась без груза.
— Что там, Бьерн? — спросил капитан своего помощника.
— Человек сорок живых, остальные мертвы, — доложил норвежец.
— Курс на Торсхавн, — после паузы приказал капитан.
Относительно того, как поступать с «уловом», он не произнес ни слова. Норвежские моряки сами знают, что им делать.
13 июня 1940 года, 18.30, Торсхавн, Норвегия
Тридцать девять английских моряков вновь ступили на твердую землю.
На «Глориес» их было тысяча двести сорок пять.
Их разместили в помещении рыбного склада, не вполне понимая, как определится их дальнейшая судьба и будут ли они считаться военнопленными.
15 июня 1940 года, борт эсминца «Ветеран»
— Капитан, получаем радиограмму из Норвегии! — сообщил телеграфист-мичман.
Топливо у «Ветерана» было на исходе, и эсминец лег на курс по направлению к Фарерским островам.
Именно там обнаружили они тридцать девять истощенных, обмороженных моряков с «Глориес».
Джек Броми не верил собственным глазам.
— Кто старший?
Навстречу ему поднялся командир эскадрильи Стефенс.
— В живых остались шесть офицеров, — сообщил он. — Все старшие офицеры мертвы. — Капитану Броми показалось, что Стефенс сейчас разрыдается. — Так что известный конфликт между капитаном корабля и командиром морских летчиков рассудил сам Господь: оба они на дне морском.
«Судя по тому, что море спокойно, они действительно окончили свои споры, — подумал Броми. — В противном случае старина Хьюго поднял бы настоящий ураган...»
— Мы получили приказ и согласовали действия с норвежцами, — произнес Броми вслух. — «Ветеран» забирает вас. Вы будете доставлены в Англию, чтобы дать подробные показания особой комиссии в Скапа-Флоу.
— Все старшие офицеры и все офицеры, находившиеся во время боя на мостике и в машинном отделении погибли, — предупредил Стефенс. — Поэтому тактические и технические подробности этого боя останутся за бортом, сэр. Мы можем рассказать только о том, что видели сами.
20 июня 1940 года, Скапа-Флоу
Мичман Смит был телеграфистом.
Он сообщил комиссии свое имя и звание, а потом получил вопрос:
— Почему с борта «Глориес» ничего не передавалось о бое, о появлении противника?
— Мы сменили частоту, — Смит назвал координаты. — Согласно приказу.
— Согласно приказу? — члены комиссии не скрывали удивления. — Вы сделали это раньше, чем было приказано! Причина?
— Я следовал приказам, — уныло повторил мичман.
— А почему вы не передавали потом?
— Немцы уничтожили мачту с антенной...
У Стефенса спрашивали, почему капитан не держал на палубе самолеты, готовые к запуску.
Стефенс пересказал свой последний разговор с капитаном.
— А каково ваше мнение, могли ли «Суордфиши» при тех обстоятельствах взлететь с палубы и эффективно принять участие в сражении? — прозвучал неожиданный вопрос.
Стефенс немного подумал.
— В принципе, снаряженные торпедами «Суордфиши» вполне могли взлететь с авианосца, если он шел со скоростью тридцать узлов. Даже если курс совпадал с направлением ветра, — ответил наконец летчик. — Для взлета нашего самолета с максимальным взлетным весом около четырех тысяч килограммов по континентальным мерам, то есть чуть более девяти тысяч фунтов при двадцатиузловом встречном ветре — если скорость попутного ветра десять узлов, предположим...
Он видел, что его внимательно слушают, поэтому говорил все более смело:
— Стало быть, при таких исходных данных потребовалась бы взлетная полоса длиной пятьсот сорок футов — по континентальным мерам сто шестьдесят пять метров...
— Пребывание в Норвегии дурно сказалось на вас, сэр, — остановил его член комиссии. — Хватит континентальных мер, вы на Острове!
— Слушаю, сэр. Итак, требовалась бы полоса в пятьсот сорок футов, а на «Глориес» полетная палуба имела палубу пятьсот семьдесят шесть футов. Так что мой ответ «да», сэр. Если бы мы были готовы, мы могли бы взлететь и задать гуннам перцу.
— Но вы не были готовы?
— Да, сэр. Более того, немцы быстро уничтожили всякую возможность взлета. Снаряд пробил переднюю часть полетной палубы и взорвался в верхнем ангаре. Там начался пожар. На этом — всё.
Он попросил разрешения закурить и вышел из помещения, где заседала комиссия.
30 июня 1940 года, Тронхейм
— Вы отстраняетесь от командования кораблем! — Нетцбанд был в шоке от полученного известия, но факт оставался фактом. — Вы извели кучу снарядов и ценнейших боеприпасов ради того, чтобы отправить на дно какую-то старую посудину, английский авианосец времен Первой мировой войны... И это вы называете «результатом»?!
© А. Мартьянов. 22.05. 2013.
Обсудить рассказ можно здесь.
