-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
25 июня 1940 года, Лондон
Маршал авиации сэр Хью Даудинг испытывал противоречивые чувства.
Англия остро нуждается в подготовленных пилотах. Сейчас — как никогда.
И в Англии находятся польские летчики, которые рвутся в бой. Много польских летчиков.
Однако, использование этих сорвиголов в Королевских ВВС — дело сомнительное. Здесь слишком много дипломатических и юридических сложностей.
В конце концов, Британское правительство сообщило генералу Сикорскому, что, когда война закончится, Англия, несомненно, должна будет получить с Польши компенсацию за все те затраты, которые связаны с поддержанием польских войск в Англии.
Сикорский согласился — с подозрительной легкостью. Что лишних раз подчеркивало сомнительность затеи.
Но — куда деваться? Вот летчики, а вот самолеты, и война продолжается…
— Поляки должны хотя бы немного выучить английский! — потребовал сэр Хью. — Далее. Несмотря на все их заслуги на родине, все они получают звание «пайлот-офицер». Потом могут выслуживаться. Далее: все обязаны знать нашу процедуру командования. Я не знаю, какие там порядки у них, в Польше. Все славяне сумасшедшие. Я этого не допущу!
И в конце концов соглашение было подписано, а британские власти разрешили создать учебный центр для польских пилотов в Англии.
5 июля 1940 года, Касабланка
Жара, кажется, задалась такой целью — задушить молодого польского летчика.
Михал Квынар задыхался в комнате, которую делил с другим летчиком из Польши, Казимиром Штрамко.
Штрамко где-то пропадал.
Они знакомы были еще по Варшаве, где служили в одной эскадрилье.
Сейчас, когда они застряли в Касабланке в ожидании корабля, который перевезет их в Гибралтар, Квынар давал себе страшные клятвы: никогда больше не подвергать себя испытаниям жары. Он клянется, что проведет остаток жизни в климате сыром и холодном. Уедет в Норвегию, Исландию, а то и в Россию! Если останется жив, конечно.
Наконец Казимир вернулся.
По лицу Казика видно было, что он явился с дурной новостью.
— Михал, готовься и мужайся, — провозгласил он. — Случилось самое страшное: твою гитару украли.
Гитарой Михал дорожил как ничем другим. Известие подкосило его.
Поэтому он почти пропустил мимо ушей хорошую новость:
— А еще я нашел наконец место на торговом корабле. Пойдем с английским военно-морским эскортом до Ливерпуля. Как ты относишься к Ливерпулю?
— Если мне дадут там самолет и позволят бить немцев — то хорошо отношусь, — ответил Квынар. — Недаром Англию называют «островом последней надежды». На Францию-то надежд уже не осталось.
— Кстати, в Англии холодно и сыро, — добавил Штрамко. — И не говори мне, что я приношу только дурные вести.
8 августа 1940 года, Карлайл
Миссис Мак-Каббинг протянула молодому поляку руку «лодочкой»:
— Мы с мужем счастливы предоставить вам комнату, сэр. Как поживаете, сэр?
— Ca va, — галантно произнес Квынар и осторожно пожал слабые пальцы пожилой шотландской леди.
Польские летчики прибыли в Ливерпуль, оттуда — в Глазго, где некоторое время квартировали прямо в соборе, и наконец были отправлены в Карлайл.
— Не хотите ли пропустить стаканчик настоящего шотландского виски, чтобы взбодриться с дороги, сэр? — вступил мистер Мак-Каббинг.
— С удовольствием, сэр. Как поживаете, сэр, — отвечал поляк.
— Не правда ли, дорогой, он очарователен! — проговорила старая леди.
15 августа 1940 года, Карлайл
Новый самолет, который пришлось осваивать Квынару и его товарищам, был «Бэттл».
— А вот ваш новый инструктор.
И перед изумленными поляками предстала «богоподобная» фигура — легендарный летчик-испытатель варшавского завода PZL капитан Болеслав Орлиньский.
— Изгнанники летают на той технике, которую им предоставляют хозяева, — сказал Орлиньский. — «Бэттл» — не лучший в мире самолет, но в умелых руках далеко не худший. Вы научитесь управлять им. Нам предстоят суровые бои.
20 августа 1940 года, Карлайл
Раннее утро.
Спит пожилая чета Мак-Каббингов.
Спит английское начальство.
Спят польские командиры и аэродромная прислуга.
Не спит только Михал Квынар…
Несуразный легкий дневной бомбардировщик «Бэттл» — никакой другой машины у него под рукой нет. А стоило бы посмотреть, как этот самолет проделывает фигуры высшего пилотажа.
Работа в качестве буксировщика мишеней — невероятно скучная для боевого летчика. Надоело служить учебным пособием!.. Надо хотя бы попробовать по-настоящему полетать на «Бэттле».
Квынар вывел самолет из ангара, взлетел.
Нужно забраться куда-нибудь подальше, чтобы его никто не увидел, даже случайно.
Как он и ожидал, «Бэттл» оказался тяжелым, неудобным самолетом. Ну, что дали — то дали.
Неожиданно поднялось солнце, озарило зеленые холмы — и сердце у Квынара замерло.
Несколько лет кряду он не видел ничего, кроме войны. Грязь под ногами, взрывы в воздухе, вражеские и свои самолеты. Топливо, моторы, попойки с товарищами, раздражающе пассивные французы.
И вдруг — величественные горы, вдали — город, а дальше, на север, — извилистая река, сверкающая среди травы и вереска.
«Я хочу здесь жить, — сказал себе Квынар. — Я хочу все это — и небеса впридачу!»
Но сначала предстояло выиграть Битву за Англию.
25 апреля 1941 года, Южная Англия
— Не забудьте вашу гитару, Майкл! — пожилые шотландцы трогательно прощались со своим квартирантом.
Михал Квынар успел купить новую гитару взамен украденной у него в Касабланке и по вечерам радовал своих шотландских друзей музыкой.
Сейчас он улетал на «Харрикейне» — получил наконец назначение в 315-ю истребительную эскадрилью.
Эскадрилья была польская — одна из пятнадцати образованных в Англии за годы войны, — и называлась «Деблин», поскольку ее костяк составляли пилоты, получившие некогда подготовку в Деблинском летном училище.
14 августа 1941 года, Сент-Омер
Вооруженная «Спитфайрами» Mk.II польская эскадрилья «Деблин» — Триста пятнадцатая — праздновала: семь подтвержденных побед.
Пайлот-офицер Майкл Квынар чувствовал себя именинником: впервые с сентября тридцать девятого — впервые с Польши — он сбил «Мессер».
Отсчет начался.
Весь вечер звенела в офицерской столовой его гитара, и вместе с ним играл Ян Мусяк — Ясё, старый друг еще по Польше.
Ясё служил в Триста шестнадцатой эскадрилье и частенько появлялся в расположении Триста пятнадцатой, чтобы поиграть с друзьями.
Третий участник их «джемов» был сержант Реджинальд Диксон, отменно «брякавший» на фортепиано.
13 февраля 1942 года, Нортхолт
Истребители Триста шестнадцатой — «Спитфайр» Mk.V — поднялись в воздух.
Командир звена Ян Мусяк возглавлял три двойки истребителей.
Их задача — прикрывать бомбардировщики.
Погода была облачной, пасмурной. Самолеты пошли к облакам.
И под самыми облаками один из «Спитфайров» случайно ударил ведущего крылом.
Самолет Яна был поврежден.
Он успел скомандовать: «Продолжайте выполнять задание» — и «Спитфайры» продолжили путь.
— …Где командир звена?
Его нашли быстро.
Ясё посадил свой «Спитфайр» в поле. Самолет казался неповрежденным, шасси были выпущены.
Летчик сидел в кабине прямой и неподвижный. Казалось, он просто спал.
— …Михал, Михал! — Штрамко вбежал к другу, который лег прикорнуть перед трудным полетом. — Михал, дорогой мой, у меня правда плохая новость: наш цыган погиб…
Похороны Ясё прошли в ангаре: гроб стоял среди «Спитфаров», и перед Ченстоховской иконой Богоматери, которую поляки называют «Королева Польши», ксендз отслужил торжественный молебен.
Гроб погрузили на машину и отвезли на кладбище в Нортвуд.
…Фотографию с этих похорон Михал хранил всю жизнь.
А на следующий день друзья подарили ему гитару Ясё…
© А. Мартьянов. 22.10. 2013.
Обсудить рассказ можно здесь.
