-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
10 июля 1944 года, аэродром Брензетт
— Все-таки «Мышь» — слишком медленный самолет, — сказал командир звена флайт-лейтенант Михал Квынар.
Польская Триста пятнадцатая эскадрилья Королевских ВВС была вооружена «Мустангами» — Р-51.
Не только англичане давали прозвища польским пилотам — не в состоянии выговорить их непроизносимые фамилии, они называли Лановского — «Лэнни», Михала Квынара — просто «Майкл», Горбачевского — «Хорби».
Поляки в ответ изобретали свои варианты английских слов. Так «Мустанги» превратились в «мышей»…
На новый аэродром польская эскадрилья «Деблин» переместилась потому, что получила новое задание — прикрывать Англию от беспилотников — «Фау».
Охота на «Фау» была занятием интересным — потому что опасным.
Эскадрилья патрулировала береговую линию в районе Дувра.
Обычно «Мустанги» вылетали днем.
Но как-то ночью Михал проснулся и заговорил с сержантом Кирсте:
— Мачек, ты ведь не спишь?
— Нет.
— Слышишь — летят?
— Трудно не услышать.
«Фау» пролетали над головой.
— Мне не нравится, что мы обороняем Лондон от них только днем. Можно подумать, ночью они не совершают свое черное дело!
Недаром про поляков говорили, что они дрались за Лондон так, словно он был их родным городом.
— Думаешь, имеет смысл предпринять ночное патрулирование? — медленно спросил Кирсте.
— Ты читаешь мои мысли.
— А если Дзюбек узнает?
«Дзюбек» было прозвище и позывные Эугениуша Горбачевского — он стал командиром эскадрильи с 16 февраля нынешнего года… после гибели предыдущего.
— Узнает — и что? Голову нам оторвет? — В голосе Квынара звучала легкая усмешка.
20 июля 1944 года, Брензетт
Ночь была ясной, безлунной.
— Думаю, самое подходящее время, — удовлетворенно заметил Квынар. — В красном свете выхлопов будет проще заметить «фау». Вылетаем?
Взлетно-посадочная полоса была подготовлена заранее — на аэродроме знали об эксперименте, который хотели поставить командир звена и Кирсте.
Лампы, заправленные керосином, горели вдоль всей полосы.
Не включая огней, Кирсте поднял самолет в воздух и патрулировал часа два. Затем приземлился. Света ламп хватило для того, чтобы «Мустанг» сел без происшествий.
После Мачека Кирсте настал черед Квынара. Тот взлетел и не возвращался до рассвета.
— Конечно, как назло, — ни одного «фау»! — с досадой бросил польский летчик.
Утром обоих вызвал к себе командир эскадрильи. Последовал страшный разнос и запрет на подобные «выходки».
— Я думал, он взял разрешение на полет, — с невинным лицом проговорил Кирсте, указывая на Квынара.
Квынар же сказал:
— Хватит кипятиться, Дзюбек! Мы здесь для того, чтобы воевать, а не отсиживаться.
Дзюбек хотел было отправить обоих под арест, но потом почему-то передумал.
24 июля 1944 года, район Фолкстоуна
Инструктаж заканчивался.
Квынар взял слово:
— Все-таки мы считаем, что «Мустанг» — недостаточно быстрый самолет. «Спитфайр» пятой модели, впрочем, тоже. Более-менее приличный самолет — девятый «Спит», но нам их почему-то не дают.
— У вас есть «Мустанги», на них и летайте, — резковато отозвался командир.
— Да, однако «Мыши», как я уже сказал, довольно медленно бегают. Можно, конечно, давать форсаж, но двигатель перегружается. Летишь и слышишь этот ужасный стук в моторе. Нервирует, знаешь ли. — Он пожал плечами. — Все-таки забиваешь двигатель, как лошадь, практически до смерти.
— На этот счет можешь не беспокоиться. Штаб-квартира Королевских ВВС определенно обещала нам заменить моторы на исправные, если ради защиты Лондона нам придется забить их до смерти. Главное — уничтожать «Фау».
— Это прелестно, — вставил Новосельский. — Если двигатель откажет, пока мы летим над водой, замена вряд ли потребуется.
— Что предлагаете? — спросил командир.
Квынар снова заговорил:
— Есть более разумный способ увеличить скорость «Мыши». Мы знаем, на какой высоте обычно идут «Фау». Нужно подняться на тысячу метров выше их траектории полета и дальше пикировать на них с высоты. Это даст нам все преимущества, в том числе и в скорости.
— В таком случае, действуйте.
Квынар вылетел на патрулирование.
Воды залива простирались до самого горизонта. Небо было ясным. Впереди, в районе Фолстоуна, вдруг появились разрывы снарядов, похожие на дымные грибы.
Стреляют зенитки.
А стреляют они только в том случае, если к Фолкстоуну приближаются беспилотники.
— «Фау»!
Командир звена дал сигнал остальным следовать за ним к Фолкстоуну.
Хорошо было рассуждать о наборе высоты, об атаке сверху и так далее. Сейчас Квынар понимал, что ни скорости, ни высоты ему не хватает.
Он поднимался слишком медленно.
Следует догнать «Фау» и, подобравшись на достаточно близкое расстояние, короткими очередями повредить гироскоп — жизненно важный элемент беспилотника.
Едва гироскоп будет поврежден, «Фау» рухнет на землю, и с ним будет покончено.
Как только задача была выполнена, Квынар развернул самолет обратно к аэродрому.
Перегретый, «убитый» двигатель стукнул и замолчал. Что-то взорвалось вокруг летчика — ему показалось, что его окутало утренним туманом.
Самолет не отвечал. Винт без толку бил воздух.
Квынар выглянул из кабины. Придется искать подходящее место, чтобы спланировать и посадить самолет.
Впереди мелькнуло нечто похожее на ангар.
Где ангар — там и летное поле, подумал летчик. Опустив закрылки, он осторожно приземлился. «Мышь» плюхнулась, пробежалась и затихла.
Старые, полузабытые воспоминания охватили Михала. Точно так же радовался он, совсем юный, лет десять назад, когда в летном училище ему, зеленому новичку, удавалось посадить самолет без бед и аварий. Только сейчас не было рядом инструктора, чтобы похвалить его.
Летчик выбрался из «Мустанга», пошатываясь дошел до командного пункта.
Представился по-английски — спасибо, научили. Попросил позвонить.
Потом устроился отдыхать. За эти годы Михал научился засыпать, едва его голова касалась подушки, сена, даже жесткого камня.
Разбудил его Горбачевский.
Ах, простите, «сквадрон-лидер», майор авиации Горбачевский.
— Дзюбек! — обрадовался Михал.
— Я на машине.
Ну уж конечно, Горбачевский не отказал себе в удовольствии прибыть на джипе — своей любимой игрушке. С ним прибыл и Корчовский — главный механик эскадрильи.
Он быстро обнаружил поломку двигателя и устранил ее.
— Все, прощайся с друзьями, пора домой. — Горбачевский погрузил Михала в джип и увез на свой аэродром.
За «Мустангом» вернулись на следующий день.
30 июля 1944 года, близ побережья Норвегии
Десять «Мустангов» эскадрильи «Деблин» вылетели с аэродрома Брензетт.
Командир — капитан Эугениуш Горбачевский — «темнил» в ответ на расспросы:
— Наша цель — авиабаза Колхэм. Там получим дальнейшие указания, заодно и заправимся.
Через час польские «Мустанги» сели в Колхэме, и пилоты направились в офицерскую столовую — «заправляться».
Приблизительно тем же самым «занимались» и их самолеты. Предстоял долгий полет.
— Часов пять в воздухе нам обеспечено, — обещал Горбачевский. — Союзники получили донесение разведки о том, что немцы где-то в районе Бергена начали разрабатывать урановую руду. В общем, туда направляются сейчас английские бомбардировщики с похвальным заданием топить все, что плывет вдоль норвежского побережья. «Kameraden» получат по первое число…
Флайт-лейтенант Квынар поднял руку:
— Кого мы будем прикрывать?
Горбачевский кивнул:
— Канадские «Бофайтеры». Немецкие истребители сбивают их почем зря, поэтому командование решило устроить им сюрприз: отправить польское прикрытие. Готовьтесь, скоро придет сигнал к взлету… Новосельский, заканчивай жевать!
От этого неожиданного выпада Новосельский поперхнулся, а Горбачевский удовлетворенно кивнул и покинул столовую.
Скоро действительно пришел сигнал. Эскадрилья «Деблин» получила координаты — точку встречи с «Бофайтерами».
«Мустанги», заправленные топливом «под завязку», взлетели. Первые двадцать минут Квынар обычно использовал топливо из основных баков, расположенных за кабиной пилота, — это позволяло устранить некоторую нестабильность, которую «Мустанг» склонен был проявлять в полете.
Однако на сей раз пришлось изменить привычный распорядок и начать с дополнительных баков, расположенных в крыльях, чтобы не так обидно было сбрасывать их, когда придет необходимость.
Квынар признался сам себе, что его это обстоятельство немного смущало.
«Мустанг» — «Мышь» — не вполне та машина, которая подходит польскому летчику. Слишком тяжелая, слишком основательная.
Погода начала портиться, с запада налетали тяжелые дождевые тучи.
Канадцы шли низко под облаками, пытаясь избежать радиолокационного наблюдения противника.
Горбачевский возглавил одно звено «Мустангов» и занял позицию справа от «Бофайтеров», Квынар со своим звеном — слева. Замыкал Мачек Кирсте.
А погода ухудшалась стремительно. Истребители плотно «лепились» к бомбардировщикам. Волны плескали так близко, что, казалось, вот-вот лизнут брюхо самолета.
— Это Кирсте, — услышал Горбачевский по рации. — Потерял визуальный контакт.
— Возвращайся в Англию, — приказал командир. — Не рискуй напрасно.
В густой дождевой тьме шли самолеты, ни на миг не выпуская друг друга из виду. И вдруг, через два часа тяжелейшего полета, впереди блеснула синяя полоса: они вышли из полосы плохой погоды.
Солнце светило им в спину — а впереди расстилалось побережье Норвегии, озаренное, как на картине.
Канадцы двинулись направо, вдоль берега. Чуть выше их держался Горбачевский.
Теперь истребители питались из фюзеляжных — основных — топливных баков.
— Вот они!
Немецкие истребители возникли прямо перед «Бофайтерами» — две четверки «Мессершмиттов» неторопливо, почти беспечно разворачивались, собираясь атаковать канадцев.
— Пора!
Сбросив топливные баки, «Мустанги» набросились на противников. Держись, Gegner!
Горбачевский взял на себя вторую четверку, Квынар со своим звеном — лидера.
Квынар опустил нос «Мыши», набрал скорость и резко развернулся, атакуя лидера. Пилот «Мессера» был хорош — это стало понятно по тому, как уверенно он уходил от атак поляка.
«Мустанг» определенно проигрывал в маневренности. Квынар опустил закрылки. Он все время ощущал противника: вот-вот «Мессер» сядет ему на хвост — и тогда все.
— Плавно, плавно, — бормотал он себе. — Форсаж… Пора!
Он поймал противника в кольцо прицела и с небольшим опережением дал очередь.
Сперва ничего… А затем — как будто сами собой в хвостовой части, фюзеляже, крыльях «Мессера» начали появляться отверстия от пуль…
— Молодец, «Мышь»! — закричал Квынар, обращаясь к своему самолету.
Маневр сработал.
Квынар вместе с Хенриком Стефанкевичем разрабатывал эту тактику пару месяцев назад. «Мустанг» — слишком большая, слишком тяжелая машина.
Сражаясь с врагом на небольшой высоте, над землей или над морем, пилот «Мустанга» имел в своем распоряжении только один маневр — идеальный крутой разворот. Скорость «Мыши» падает до двухсот сорока километров в час. Опустив закрылки, летчик тормозил и заходил противнику в хвост, а после поднимал самолет на безопасную высоту.
«Мышь» неплохо маневрирует, если умело изменять конфигурацию крыла.
Есть, правда, такая опасность: если скорость падает до двухсот километров в час, то… В общем, Горбачевский все эти эксперименты в очередной раз запретил:
— Плевал я на ваши штучки с закрылками. Я не желаю видеть, как мои летчики падают с неба.
Хорошо, что в бою у Горбачевского не было власти что-либо запрещать своим летчикам…
«Мессеры» рассеялись.
Настало время возвращаться.
Отвратительная погода ожидала летчиков на том самом месте, где они с нею расстались.
Вода была повсюду: под самолетом, вокруг самолета, над самолетом.
Квынар снизился и пошел над морем. Янковский начал махать ему: «Михал, поднимаемся над облаками!»
Конечно, идти над облаками и видеть солнце было бы приятнее. Но тогда придется проходить сквозь толстый облачный слой, не имея понятия о том, что находится внизу.
Михал резко отмахнул Янковскому и Новосельскому, чтобы не валяли дурака и шли над морем.
Польские самолеты возвращались к английскому берегу.
На базе их ожидали. Растягиваясь на койке в Колхэме, Квынар мечтательно смотрел в потолок.
Мачек Кирсте подошел к нему.
— Сообщение из командного центра, если тебе интересно, Михал: канадцы благополучно отбомбились и возвращаются. Утопили одно грузовое судно и несколько барж подожгли. Довольны донельзя.
— А ты как?
— Четыре часа бултыхался в тумане — искал вас, — признал Кирсте. — Так и не нашел. Надо было слушаться Горбачевского и возвращаться сразу.
— Главное — у нас потерь нет, — сказал Квынар, уже засыпая.
© А. Мартьянов. 22.10. 2013.
Обсудить рассказ можно здесь.
