-
![LANG-CODE-KEY]()
LANG_NAME_KEY
-
Войти или создать аккаунт
18 сентября 1940 года, Сесто Календе, Италия
Алессандро Маркетти читал и перечитывал сводки из Северной Африки.
Чем дальше, тем чаще созданный им самолет — некогда «самый быстрый в мире» трехмоторный бомбардировщик, — нуждался теперь в сопровождении. Он больше не в состоянии уходить от вражеских истребителей.
Сейчас группа S.M.79 базируется в Северной Африке и оттуда поддерживает наступление итальянских войск на Египет. Мадонна, что они вытворяют! Маркетти схватился за голову: использовать тяжелый бомбардировщик, изначально создаваемый вообще как пассажирский самолет, в качестве самолета поля боя, в качестве штурмовика!
Как и следовало ожидать, охота за английскими танками закончилась для S.M.79 весьма плачевно: около тридцати разбитых машин достались врагу...
Естественно, во всем обвиняют самолет. Ну а кого же еще? Не генералов же!..
Маркетти еще раз перечитал список претензий к своему детищу: стрелковое вооружение размещено на примитивных турелях, ограничивающих сектор обстрела, пулеметы недостаточно скорострельны, бронезащита слабая, протектированных бензобаков не предусмотрено — и так далее, и так далее...
Огромное неразъемное крыло затрудняет ремонт в полевых условиях. А скорость... Скорость, главный предмет гордости бывшего гоночного рекордсмена, — четыреста километров в час, — перестала быть рекордной.
Какой вывод? Самый неутешительный: самолет устарел. Маркетти принял трудное решение: прекратить выпуск славного трехмоторника на заводе в Сесто Календе. Нынешней осенью следует свернуть производство.
Самолет «Савойя-Маркетти» будет выпускаться еще на нескольких предприятиях Италии — AUSA, «Реджиани». Они пусть продолжают.
Впрочем, имеются и более отрадные известия: идея использовать S.M.79 как торпедоносец, против вражеских кораблей (к черту танки!), оказалась плодотворной.
Маркетти похвалил себя за предусмотрительность: еще с конца прошлого года все серийные S.M.79 комплектуются с держателями для торпед. Теперь их час настал.
25 июля 1940 года, авиабаза Гориция
Майор Декаль понимал, что перед ним стоит трудная задача: ему предстояло командовать Reparato Sperimentale Aerosiluranti, экспериментальным отрядом торпедоносцев, совершенно новым для итальянских ВВС подразделением.
Именно его пилотам предстоит выработать методику и тактику применения торпедоносцев против боевых кораблей и транспортных судов противника.
Решение о создании такой части было принято после традиционной для армии — и особенно для итальянской армии — могучей подковерной борьбы. Но силы света, как верил майор Декаль, восторжествовали. По крайней мере, в отдельном вверенном ему подразделении.
Проблемы начинались собственно с торпед. Авиаторпед попросту не было. Начальник главного штаба ВВС генерал Прикколо заказал их лишь в ноябре тридцать девятого.
Ему пришлось немало потрудиться, чтобы сломить сопротивление командования итальянским же флотом: видят Мадонна и Сан-Франческо, высшие морские офицеры приложили немало усилий для того, чтобы сохранить за собой право единолично распоряжаться разработками торпедного центра в Фиуме.
И так — на каждом этапе. И все-таки первая группа торпедоносцев S.M.79 создана.
— Кого вы хотели бы перевести в свою часть, майор? — Генерал Прикколо был сама любезность. Майору предоставили возможность лично выбирать офицеров.
Декаль перечислил имена известных пилотов, летавших на «Савойе»: Фуска, Мелли, Робоне, Копелло...
— И, пожалуй, лейтенант Бускалья. Помнится, месяц назад этот молодой офицер неплохо отбомбился по французским кораблям в порту Марсель.
Имя Карло Бускальи ничего не говорило генералу — и не должно было, — но он благосклонно кивнул.
Майор же добавил:
— Я смотрел личные дела их всех. О Бускалье пишут, что он служака, добросовестный офицер... звезд с неба не хватает, но этого, пожалуй, и не требуется.
— Специалиста по торпедному вооружению я вам предоставлю, — похвастался Прикколо. — Отбил, можно сказать, с боем у флотских: это лейтенант Джованни Маразио. Мы перевели его из состава флота в ВВС. И с фабрики в Фиуме в помощь вам прибудет несколько техников.
15 августа 1940 года, авиабаза Эль-Эдем, Ливия, расположение 278 эскадрильи Aerosiluranti (торпедоносцев)
Пять самолетов вылетели на свое первое боевое задание. Это был ночной вылет.
Возглавлял его майор Декаль:
— Нам предстоит нанести торпедный удар по английским судам в гавани Александрия. Да, тактика применения торпедоносцев еще не отработана. Да, многие чисто технические проблемы до сих пор не решены. Все это мы должно будем опробовать и решить на практике. Помните: мы не только сражаемся, мы еще и учимся, чтобы по нашим следам смогли пройти другие. И если мы погибнем — то ради того, чтобы наши преемники действовали более эффективно.
Торпедоносцы мало отличались от обычных серийных S.M.79. Экипаж увеличили на одного человека: появился морской офицер-наблюдатель, который сидел между радистом и бортмехаником.
Подвеску для торпеды установили под фюзеляжем, немного сместив ее вправо.
Пять самолетов исчезли в ночном небе. Гавань Александрия лежала перед ними — темное пространство с еще более темными пятнами кораблей.
Никто не встречал S.M.79. Им удалось подойти незамеченными. Они снизились, и майор Декаль сбросил первую торпеду.
И тут береговые зенитные батареи буквально взорвались. Силуэты самолетов появлялись в световых вспышках. Прожекторы ловили и вели самолеты, а английские артиллеристы вели по ним непрерывный огонь.
S.M.79 майора Фуски неловко качнулся в воздухе, словно собирался завалиться на крыло. Из одного из моторов повалил дым.
Затем один за другим раскрылись парашюты. Англичане не стреляли — позволили итальянскому экипажу упасть в воду, после чего преспокойно взяли Фуску с его людьми в плен.
Лейтенант Бускалья видел перед собой цель — вражеский корабль. Задача не из самых простых: при сближении с судном на такой малой высоте летчик был ограничен только горизонтальным маневром.
Выход на дистанцию сброса... Теперь необходимо строго выдерживать скорость и высоту полета. Вести машину по прямой.
Проклятые англичане — палят в упор!.. Корабельная артиллерия, мягко говоря, не дремлет... Не дрогнуть, не уклониться от курса...
— Сброс!
«Рыбка» пошла... и — ничего. Ни взрыва, ни толчка.
— Бускалья, уходим! Карло, слышишь меня? — раздался в наушниках голос командира. — Карло, черт тебя побери!..
Лейтенант резко поднял самолет вверх. Четыре из пяти самолетов развернулись и направились обратно к базе.
Настроение у летчиков было подавленное.
— Что произошло? — спросил Бускалья, едва они очутились в помещении штаба. Он даже не успел снять шлем.
Специалисты с фабрики, разбуженные и безжалостно вытащенные из кроватей, щурились на свет лампы. Бывший флотский, а ныне авиационный офицер, лейтенант Джованни Маразио, выглядел мрачным, но свежим, как будто и не спал вовсе.
Декаль в кратких словах рассказ о случившемся. Его куда меньше волновало пленение Фуски, гораздо больше он хотел знать — почему, дьявол их раздери, не взорвались торпеды.
— Очевидно, они зарылись в мягкий илистый грунт мелководья, — объяснил Маразио. — Завтра проведем дополнительные испытания и посмотрим, как поведут себя торпеды при разных условиях. Заодно, кстати, определим, с какого расстояния их лучше сбрасывать.
— Ну и подразделение у нас! — воскликнул майор Декаль, когда все расходились. — Людей и машин — кот наплакал. Всего четыре самолета!
Сам того не ожидая, он — быть может, даже слишком к месту, буквально, — использовал старую поговорку: «c’erano quattro gatti». «Кот наплакал» — по-итальянски звучит как «четыре кота».
Четыре и есть.
«Quattro gatti» превратилось из символа уныния в символ гордости и уверенности в себе. Так стали называть первую эскадрилью морских торпедоносцев, вооруженных S.M.79.
20 августа 1940 года, авиабаза Эль-Эдем, Ливия
Самолет лейтенанта Мелли приземлился на аэродроме. Пока лейтенант отдыхал, Маразио со своими специалистами и Декалем изучал результаты торпедометания, произведенного Мелли недалеко от базы.
— Совершенно очевидно, что при сбросе с самолета авиаторпеда сначала ныряет на несколько десятков метров, — Маразио набросал для Декаля схему на листке бумаги, — то есть делает так называемый «мешок». И лишь затем выходит на установленную с помощью гидростата глубину хода. Это следует учитывать.
— А то, что по самолету стреляют все, кому не лень, — это учитывать не следует? — сердито спросил Декаль.
— Думаю, плотность зенитного огня противника будет достаточно высокой, — спокойным тоном согласился Маразио. — И это, несомненно, следует учитывать. Экипажам самолетов рекомендуется осуществлять сброс торпеды с расстояния не ближе семисот метров от цели и с высоты приблизительно сто метров на скорости в триста километров в час.
— Да? — переспросил Декаль.
Маразио кивнул, категорически отказываясь замечать иронию в тоне майоре.
— Думаю, к таким же рекомендациям придут и другие специалисты. Я, конечно, пока сделал лишь наброски, правда, основанные на реальных наблюдениях.
— Да вы бесценное приобретение, — пробормотал Декаль. — На флоте, должно быть, проливают горючие слезы от разлуки с вами.
— Оставьте ваши шуточки, — не выдержал наконец Маразио. — У меня тоже есть сердце. Даже если я не выставляю его напоказ. Да, это не по-итальянски, но давайте же мыслить логически!.. Думаю, даже если экипаж сумеет правильно рассчитать скорость, время и так далее, он в любом случае сможет сделать не более пяти вылетов.
— За день? — Майор Декаль не верил своим ушам. Прогноз звучал как-то слишком уж оптимистически.
Но Маразио мгновенно охладил его радость:
— Нет. Вообще. За свою боевую жизнь. Через пять вылетов — в среднем — самолет будет сбит. Таков мой прогноз.
— Будущее покажет, — сказал Декаль и поспешил покинуть пессимистически настроенного и не по-итальянски сдержанного лейтенанта.
17 сентября 1940 года, район Рас-Ассаз
Экспериментальная группа майора Декаля была наконец преобразована в полноценную боевую эскадрилью. Ее новый командир капитан Эрази сразу же отправил на задание два самолета — Бускальи и Робоне:
— Наши разведчики обнаружили неподалеку отсюда крейсер «Кент». Задача, думаю, ясна.
...На фоне лунной дорожки отчетливо вырисовывался характерный силуэт английского крейсера.
Действуя как на тренировке, «Савойи» зашли на цель. Держать самолет ровно, скорость — около трехсот километров в час... Сейчас!
Маразио настаивал, чтобы наведение на цель производилось с помощью наблюдателя, который должен по приборам определять курс корабля, постоянно вводить поправки и так далее.
Все это слишком усложняет задачу. Опытный пилот вполне может на глазок вывести самолет, высчитать упреждение и направить торпеду в предполагаемую точку встречи с целью.
А потом — плоский разворот — чтобы проекция самолета для корабельных зенитчиков оставалось минимальной, — и уходить к чертовой матери на самой большой скорости.
«Кент» был для Бускальи старым знакомцем — двадцать седьмого августа лейтенант уже пытался подбить его, но не смог точно определить курсовой угол движущейся цели. Торпеда прошла за кормой британского корабля. Взрыв получился красивым, и Бускалья решил было, что «Кент» подбит. Но это оказалось не так.
Что ж, время исправить ошибки.
Сброс торпеды.
Взрыв.
— Карло, уходим!
Однако Бускалья должен был убедиться в том, что неприятель действительно подбит. У кошки девять жизней, у летчика, как считает Маразио, — всего пять. А сколько их у Карло Бускальи?
Он прошел над «Кентом», чудом проведя самолет между взрывами.
— Попал! В корму попал!..
Двое из «четырех котов» возвращались с подтвержденной победой. Хотя «Кент» еще оставался на плаву — его добьет в апреле следующего года немецкая бомба.
14 октября 1940 года, недалеко от Александрии
Капитан Артур Дункан Рид знал, что команда с нетерпением ожидает возвращения в порт.
Неделю назад крейсер «Ливерпуль» вышел — в составе большого флота — для проводки конвоя на Мальту и обратно с Мальты в Египет пустых кораблей.
Все устали. Два дня произошло сражение с итальянскими миноносцами.
Наконец флот развернулся в сторону дома — Александрии.
— Трехмоторник, сэр!
— Сколько их?
— Один, сэр!
Дежурный офицер указал Риду на итальянский самолет, медленно летящий на низкой высоте.
Это был тяжелый итальянский бомбардировщик S.M.79. У Рида не было времени разглядеть кошку на фюзеляже. Появление неприятеля оказалось для него неожиданностью.
Впоследствии будет установлено, что поисковые радары засекли приближающийся самолет и что по флоту было разослано предупреждение, но вахтенные не смогли индентифицировать цель.
— Орудие к бою! — крикнул Рид, понимая, что уже поздно. Если бы он получил предупреждение хотя бы на несколько минут раньше...
Итальянец летел уже совсем низко. Сбросил скорость.
И в этот момент торпеда ударила «Ливерпуль» в носовую часть с правого борта.
Раздался взрыв.
— Топливо! Проклятье!
Торпеда повредила бак с авиационным топливом: «Ливерпуль» перевозил его около пяти тысяч галлонов. Топливо смешалось с семьюдесятью тоннами забортной воды, и эта смесь хлынула на жилую палубу.
Затем потянуло дымом, и взметнулись первые язычки пламени.
— Кто курит? — Капитан свирепо озирался, словно надеясь увидеть виновника.
Дежурный офицер побледнел: он не хуже капитана понимал, что означают предвестники большого пожара.
— Это короткое замыкание, сэр. Никто не курит. Все понимают, сэр.
Рид непоследовательно подумал: «А я бы сейчас, кажется, жизнь отдал за хорошую затяжку».
В этот момент последовал мощный взрыв. Носовая часть «Ливерпуля» была изуродована.
— Готовить спасательные средства! Покинуть корабль!..
...Капитан Эрази вернулся на базу не просто довольный — счастливый.
— Один их крейсер потоплен!
На самом деле «Ливерпуль» добрался до Александрии. Но в течение года он ремонтировался и не участвовал в боевых действиях.
© А. Мартьянов. 09.06. 2013.
Обсудить рассказ можно здесь.
